– Ненавижу вашу милицию, – быстро и зло проговорила пани. – И власть вашу ненавижу.

«Не о том чего-то, – понял Спартак. – О чем-то не о том мы говорим. И не так говорим... А ведь меня неприятно задела эта ее ненависть».

– Почему вы ненавидите советскую власть? – сам собой вырвался вопрос. Задав его, Спартак уже ругал себя последними словами.

– Как можно любить оккупантов!

Все, надо срочно выкручиваться из политдиспута.

– Простите, а как вас зовут? – он решительно повернул разговор. – Мое имя Спартак.

Довольно долго никакого ответа он не получал. Наверное, незнакомка раздумывала, можно ли называть оккупанту свое имя. Или лучше назвать чужое? Или вообще гордо молчать?

– Беата, – наконец ответила она.

– Красивое имя, – сказал Спартак, тут же подумав, что Беата примет эти слова за пошлый комплимент. А он и в самом деле сказал лишь то, что пришло на ум. И задал самый животрепещущий вопрос: – А ваш товарищ... он вам кто?

Вот сейчас она точно рассмеялась.

– Не муж, не муж. Просто... хороший знакомый. Мне не с кем было идти потанцевать, а я хотела потанцевать. Я его попросила отвести меня. Не можно девушке ходить одной в рестораны.

– А почему же вы все-таки бежали от милиции?

– Документы не в порядке. Меня бы задержали, отвезли бы на выяснение. А мне очень не хочется ехать в вашу милицию и сидеть за решеткой со всяким отребьем. В вашей милиции...

– Тихо, – шикнул Спартак, в темноте нащупал ее руку и крепко сжал...

– Тогда уж Гюго, «Девяносто третий год», – отстраненно проговорил Комсомолец, продолжая держать Марселя на мушке.

– Да? Хорошо! – дурашливо воскликнул Марсель. – Еще лучше! А ты, значит, в засаде сидишь, пути возможного отступления стережешь, я ничего не напутал?

– А ты, значит, уже вовсю бегаешь от органов правопорядка?

– Где ты видел, чтобы я бегал от органов?

Комсомолец тяжело вздохнул.

– Дверь уже открыл, теперь давай выходи во дворик, на свежий воздух.

– Ну давай на свежий. Как скажешь, гражданин начальник.

Они вышли в дворик-колодец, очень тесный, заваленный всяким хламом. «Какого барахла тут только нет, – мельком отметил Комсомолец, – вон, даже воротная створка валяется, как только ее сюда затащили?»

– Три шага до бочки, сел на нее и сиди, не шути.

– У тебя пушка, куда мне шутить. – Марсель сел на бочку. – Закурить можно, начальник?

– Ты что, связался с этой националистической мразью? – спросил Комсомолец.

– О чем ты?

– Дурака не валяй, ладно? Мы сейчас пока говорим как соседи.

– А дальше что бум делать, сосед? – Марсель закурил. – Когда поговорим...

– Там видно будет, – Комсомолец опустился на автомобильную шину, положил руку с револьвером на колено.

– Не, правда, такого просто быть не может, – всплеснул руками Марсель. – Еще не хватало Спартаку здесь оказаться для полного Дюмы!

– Ты не ответил на мой вопрос об ОУН.

– Слушай, сосед, если ты на мне хочешь новые ромбики в петлички заработать, привести к своим не просто задержанного, а во всем сознавшегося и раскаявшегося преступника, то не трать время, – Марсель перестал дурачиться, заговорил серьезно. – Ты лучше других знаешь, что я свой путь выбрал. Хороший он или плохой, поговорим лет эдак через ...дцать. Но я выбрал, понимаешь, и переигрывать не стану. Поэтому не трать время на пустые разговоры.