– Мне тоже.

Я сидел на кровати, уронив голову на колени. По-моему, мне удавалось сдерживать слезы. Я пытался разобраться в своих чувствах. Ясно одно – неведение осталось позади. Теперь я знаю все, что мне нужно. Два часа спустя позвонила Рейчел, но ничего нового не сообщила. Тансморы были, как я и предполагал, добропорядочными гражданами. Эйб – первый в семье, кто получил высшее образование. У него две младшие сестры, обе живут в тех же краях, что и он, на двоих – трое детей. С Лорен Эйб познакомился, будучи студентом-первокурсником университета имени Джорджа Вашингтона в Сент-Луисе.

Наступил вечер. Я стоял и тупо смотрел в зеркало. Меня пыталась убить собственная жена. Да, конечно, она была не в себе. Теперь я это знаю. Да что там юлить! И тогда знал. Иное дело – внимания не обращал. Когда у ребенка разбито лицо, я восстанавливаю его. В хирургии я способен творить чудеса. Но вот разваливается моя собственная семья – и я всего лишь остаюсь наблюдателем.

А что все-таки значит – быть отцом? Я люблю свою дочь. В этом у меня нет ни тени сомнения. Но, глядя сегодня на Эйба, вспоминая Ленни (как он готовил детей к футбольному матчу), я начинаю колебаться. Я не уверен в том, что по-настоящему готов к роли отца. Я не уверен в том, что по-настоящему предан своему ребенку. И я не уверен, что достоин быть отцом.

А может, тут не об уверенности надо говорить?

Мне так хотелось вернуть свою дочурку. И мне так хотелось, чтобы вся эта история случилась не со мной. С кем угодно, только не со мной.

Тара выглядела такой радостной, такой счастливой.

Пробило полночь. Я снова посмотрел в зеркало. А что, если самое правильное – оставить все как есть, пусть Тара живет с Эйбом и Лорен? Но хватит ли мне сил, достанет ли мужества отойти в сторону? Глядя в зеркало, я вновь и вновь задавал себе этот вопрос: достанет ли?

Я лег. И кажется, заснул. Разбудил меня стук в дверь. Я посмотрел на будильник: пять девятнадцать утра.

– Сплю, – пробурчал я.

– Доктор Сайдман?

Голос мужской.

– Доктор Сайдман, вас беспокоит Эйб Тансмор.

Я открыл дверь. Вблизи он показался мне весьма привлекательным мужчиной, в духе Джеймса Тейлора. На нем были джинсы и коричневая рубаха. Я посмотрел ему прямо в глаза. Глаза были голубые, но с красными прожилками. У меня наверняка тоже. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я попытался было заговорить, но тщетно. Я отступил в сторону и кивком предложил ему войти.

– У нас был ваш адвокат. Он… – Эйб запнулся и нервно откашлялся. – Он нам все рассказал. Лорен и я не спали всю ночь. Говорили и говорили. Плакали. Но по-моему, решение тут может быть только одно. – Эйб Тансмор пытался держаться, но видно было, что дается ему это с гигантским трудом. Он закрыл глаза. – Мы должны вернуть вам дочь.

Я покачал головой:

– Надо сделать то, что лучше для нее.

– Именно из этого мы и исходим, доктор Сайдман.

– Зовите меня Марк. Пожалуйста, – сказал я и сообразил, что говорю глупости. Но к такому повороту событий я был не готов. – Если вы боитесь длительного, нудного процесса, Ленни не следовало бы…

– Нет, нет, не в этом дело.

Мы стояли посреди комнаты. Я указал ему на стул. Он отрицательно покачал головой и пристально посмотрел на меня:

– Все это время я пытался представить, каково вам было выносить такую боль. И не смог. Есть вещи, которые познаешь только на собственном опыте. Может, это именно такой случай. Но не потому, не из сострадания к вашей боли мы с Лорен пришли к решению вернуть вам дочь. И не потому, что считаем себя в чем-то виноватыми. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что нам следовало быть поосмотрительнее.