|
И как при соприкосновении с любым запутанным явлением, не можем предугадать его реакции на тот или иной раздражитель. Меня приводило в смущение несколько обстоятельств, и в первую очередь утечка информации. Мы с Рейчел считали, что кто-то из ФБР или полиции сообщил о происходящем Бакару и его людям. Но это никак не сходилось с моей версией о том, что Монику застрелила Стейси. Имеется факт: Монику нашли обнаженной. Мне кажется, теперь я понимаю почему, но беда в том, что и тут Стейси как бы ни при чем. Взглянув на календарь, я обнаружил, что сегодня среда. Именно в среду произошло убийство и похищение. Разумеется, за последние восемнадцать месяцев было множество сред. День недели, в сущности, вещь ничем не примечательная. Но на сей раз – после того как мой мозг переработал массу новой информации – что-то случилось. Все эти вопросы и сомнения, незначительные по отдельности, все эти приятности и неприятности, все то, что я принимал как должное, не задумываясь, – все это слегка сдвинулось. И то, что открылось моим глазам, было даже хуже, нежели я представлял изначально.
Я вернулся в Каслтон, домой, и позвонил Тикнеру, чтобы кое-что уточнить. – Скажите, – начал я, – в мою жену и меня стреляли из револьвера тридцать восьмого калибра, верно? – Да. – И вы уверены, что стреляли из двух револьверов? – На все сто. – И один из них мой «смит-и-вессон»? – Марк, вам все это давно известно. – Результаты баллистической экспертизы у вас? – В основном да. Я облизнул губы и напрягся. Очень хотелось надеяться, что я заблуждаюсь. – В кого стреляли из моего оружия – в меня или Монику? – С чего это вдруг вас заинтересовало? – подозрительно осведомился Тикнер. – Да так, любопытно. – Ясно. Секунду, не вешайте трубку. – Он зашелестел бумагами. Я почувствовал сухость в горле и еле удержался от того, чтобы не отключиться. – В вашу жену. Услышав, что к дому подъехала машина, я попрощался и положил трубку. Ленни вошел в комнату. Постучать он не удосужился. Но ведь Ленни никогда не стучится, это всем известно. Я сидел на диване. В доме было тихо, все призраки уснули. В обеих руках у него были ракетки. Он широко улыбался. О Господи, как же часто я видел эту улыбку! Она могла быть кривой. Могла быть открытой. Или болезненной, как тогда, когда он ударился о дерево, спускаясь на санках. Я снова вспомнил, как в третьем классе затеял драку с Тони Мерруно и Ленни набросился на него сзади. Кажется, Тони разбил ему очки. Но Ленни на это было наплевать. Я так хорошо знал его. Или, может, не знал совсем. Увидев выражение моего лица, Ленни перестал улыбаться. – Мы вроде в сквош сегодня собрались поиграть, верно, Ленни? Он положил ракетки на стол. – Ты никогда не стучишь – всегда просто открываешь дверь. Вот как сейчас. Так что же ты, Ленни? Ты пришел за мной. Открыл дверь. Он закачал головой, но мне уже все было ясно. – Два револьвера, Ленни. Вот в чем все дело. – Не понимаю, о чем это ты, – сказал он, но уверенности в голосе не было. – Мы исходили из того, что Моника не сумела достать оружие через Стейси и воспользовалась моим. Но все было не так. Я только что узнал результаты баллистической экспертизы. Забавно получается. Ты ведь так и не сказал мне, что Монику застрелили из моего револьвера. А в меня стреляли из другого. – Ну и что? – В Ленни проснулся адвокат. – Из этого ничего не следует. Может, Стейси все-таки раздобыла ей «смит-и-вессон». – Так оно и было, – сказал я. |
