– Так оно и было, – сказал я.

– Ну и прекрасно, тогда все сходится.

– Да? И каким же образом?

Он переступил с ноги на ногу.

– Итак, допустим, что Стейси помогла Монике заполучить револьвер. Моника выстрелила из него в тебя. А когда Стейси появилась несколько минут спустя, попыталась выстрелить и в нее. – Ленни подался в сторону лестницы, словно демонстрируя, как все происходило. – Стейси мчится наверх. Моника стреляет, отсюда и след от пули. – Ленни указал на то место, где пуля вонзилась в перила. – Стейси влетает в спальню, хватает твой револьвер, спускается и стреляет в Монику…

– Стало быть, так все и произошло? – Я вопросительно посмотрел на Ленни.

– Нет, этого я не утверждаю. Так могло произойти.

Я выдержал короткую паузу. Ленни отвернулся.

– Есть тут одна нестыковка, – сказал я.

– Да? И какая же именно?

– Стейси не знала, где я держу оружие. И шифр от сейфа тоже не знала. – Я встал и подошел к нему. – А вот ты, Ленни, знал. Ведь я все юридические бумаги хранил в сейфе. Я во всем тебе доверял. И сейчас мне нужна правда. Моника стреляет в меня. Входишь ты и видишь меня лежащим на полу. Ты решил, что я мертв?

Ленни прикрыл глаза.

– Ну же, Ленни, говори.

Он медленно покачал головой.

– По-твоему, ты любишь свою дочь, – сказал он. – Но это только по-твоему. Ты и понятия не имеешь, что такое настоящая любовь. Она все растет и растет. Чем старше становится ребенок, тем больше к нему привязываешься. Возвращаюсь я недавно с работы домой, а Марианна плачет – чем-то ее обидели в школе. Мне сделалось нехорошо. Я подошел к ее кровати, и тут мне кое-что открылось. Я понял, что, если моему ребенку плохо, мне хорошо быть не может. Понимаешь, о чем я?

– Говори, как все это было, – упрямо повторил я.

– Да ты, в общем, и сам все сказал. В то утро я пришел к тебе домой. Открыл дверь. Моника с кем-то разговаривала по телефону. В руке у нее был револьвер. Я подбежал к тебе и, не веря глазам, принялся нащупывать пульс… – Он встряхнул головой. – Моника закричала – мол, никому не позволю отнять ребенка. И наставила револьвер прямо на меня. Честное слово. «Все, конец», – подумал я, отскочил в сторону и бросился вверх по лестнице. Я вспомнил, где ты держишь оружие. Она выстрелила. Вот след от пули. – Он указал на перила и несколько раз глубоко вдохнул.

Я ждал продолжения.

– В спальне я нашел твой «смит-и-вессон».

– Моника побежала за тобой?

– Нет. – Голос Ленни упал. – Может, нужно было воспользоваться телефоном. Или потихоньку уйти из дома. Не знаю. Впоследствии я сотни раз проигрывал эту сцену, пытаясь понять, как же стоило поступить. Но представь себе: мой лучший друг убит, а эта обезумевшая сучка орет, что уходит отсюда со своей дочкой, моей крестницей. Вдобавок она уже стреляла в меня. Откуда мне было знать, что ей взбредет на ум?

Он отвернулся и замолчал.

– Ленни?

– В общем, не знаю, как все получилось, Марк. Право, не знаю. Я кубарем скатился со ступенек. Она все еще держала револьвер в руке…

– И ты выстрелил.

Ленни кивнул.

– Убивать ее я не хотел. По крайней мере, так мне казалось. Но вот вы оба лежите на полу мертвые. Я собрался было позвонить в полицию, но вдруг подумал, что все это вызовет подозрения. Я стрелял в Монику под необычным углом, полицейские могли решить, что она стояла ко мне спиной.

– И ты испугался, что тебя арестуют?

– Естественно.