Мальчишки кивнули.

— Тогда вам к командиру надо. Вон пост, туда идите, он разберется, — махнул регулировщик в сторону поста.

У города было довольно сильное движение. Вывозилось все, продовольствие, ГСМ, с захваченных немцами и отбитых назад складов мобилизационное вооружение, боеприпасы, обмундирование. С пунктов эвакуации советские танки, собранные немецкими трофейщиками. Так что боец отвлекся, пропуская очередную колонну, тормозя другую.

— В городе, говорите? В центре?

— Да, у комендатуры, — кивнул белобрысый паренек.

— Там немцев много, не пробьемся… хотя… — Сержант задумался.

Он был в курсе, что особисты готовят прорыв в центр для захвата комендатуры и освобождения пленных, что содержались в местной тюрьме. Да и архив их интересовал тоже.

— Попробую помочь. Вы в городе как ориентируетесь?

— Чего?

— Город знаете?

— Конечно, — аж возмутились мальчишки от такого вопроса.

— Хорошо, сейчас вас на мотоцикле отвезут к командирам, они помогут, да и вы им тоже. Силантьев слышал?

— Да.

— Мухой их к капитану.

— Есть.

Помощь мальчишек оказалась существенной, рота мотострелков на трофейных бронетранспортерах и грузовиках в сопровождении танков через переулки спокойно проехала к центру. Бой начался, когда они показались на главной площади города, тут уже вступили в дело танки и быстро подавили немногочисленное сопротивление.

Через два часа советские бойцы покинули город. За то время, что они находились, к ним неустанным ручейком текли люди. Тут были и госслужащие, не успевшие эвакуироваться, и раненые бойцы с командирами, были также местные жители.

— Товарищ Сталин! Срочное сообщение из Киева. Лично от товарища Кирпоноса, — предварительно постучавшись, в кабинет Главнокомандующего вошел секретарь, неся в руках папку.

— Что там?

— Неизвестно, товарищ Сталин.

Поскребышев, прежде чем Сталин успел отпустить его, заметил, как взлетели брови Иосифа Виссарионовича, вчитавшегося в текст.

Через полчаса был созван срочный совет Ставки.

— Накладную! — Невысокий интендант требовательно протянул руку.

Старший автоколонны, в звании капитана, протянул нужные бумаги, хмуро бросив:

— Мы торопимся, как сказал майор, время — чьи-то жизни.

Оба командира осмотрели друг друга, составив свое мнение о каждом. В последнее время по внешнему виду можно было определить «старослужащих» и «новичков». Интендант был именно из «старослужащих», округлое лицо с румянцем так и дышало жизнью. В противовес ему капитан выглядел по-другому. Был он ненормально худ, так что красноармейская гимнастерка с капитанскими шпалами болталась на нем как на вешалке. В нем сразу можно было определить недавно освобожденного, да и глаза выдавали его. Так и мелькала в них ненависть. Сам интендант, как и капитан, согласно приказу штаба был в красноармейской форме, только знаки различия давали определить, кто он есть на самом деле. Терять командование своих командиров, одетых в демаскирующую их форму, явно не желало. Что тут говорить, многие командиры поддержали этот приказ, в парадной форме можно щеголять в тылу, там пули меньше свистят.

— Не волнуйтесь вы так, тут как раз две автоколонны из Первой мотострелковой бригады ушли, так что становитесь под погрузку, очереди нет… Так, вы из Третьей бригады?

— Да.

— Формируют из тех, что освободили у Владимир-Волынска? — полюбопытствовал интендант, быстро заполняя бумаги и ставя в нужных местах подписи.