Открыв дверь, я вышел на крыльцо дома, к которому уже подходил Нахимов, его сопровождал гвардейский офицер в каком-то звании.

— Здравствуйте, Александр Геннадьевич. Прекрасный охотничий костюм, — сказал Нахимов, осмотрев мой камуфляж.

— Здравствуйте, Павел Степанович. Это военная форма, — коротко ответил я, мельком глянув на остановившегося рядом с адмиралом офицера.

— Вы можете говорить при полковнике Оболенском, он в курсе, — понял меня адмирал.

— В наше время войны идут совсем по-другому, и приходится подстраиваться под них, это касается и формы. Чем незаметнее солдат или офицер, тем лучше.

— А парады? Балы? — спросил полковник.

— Для этого есть парадная форма, сейчас я в полевой, — так же коротко пояснил я.

— Понятно, — протянули офицеры, задумчиво рассматривая мое облачение.

— Чаю, кофе? — спросил я.

— Нет, государь ждет, очень вы заинтересовали его. Поэтому прошу в карету, не откладывая ни на минуту, — ответил Нахимов. По-видимому, они действительно торопились, даже гвардейцы, которые остались за территорией, не покинули седла.

— Ясно. Это даже лучше. Профессор, прошу вас на выход, — крикнул я в глубину дома, Карл Фридрихович не выходил, ожидал моего сигнала внутри.

«М-да, явление Христа народу!» — подумал я, когда профессор с сияющими глазами вышел на свежий воздух и принялся трясти руку адмирала, при этом говоря, что ему никто не поверит, что он здоровался с таким легендарным человеком.

— Карл Фридрихович, может, все-таки поедем? — спросил я, указывая на карету, которая стопроцентно была из каретного двора императора, слишком дорогая на вид.

— Да-да, конечно.

Наконец мы вчетвером, даже полковник со своей саблей уместился довольно комфортно, выехали со двора и, трясясь по брусчатке, направились в неизвестном направлении. Я и вправду не знал куда, шторы были закрыты.

«Удивительная выдержка у человека, знает, откуда мы, а ничего не спрашивает!» — уважительно подумал я о полковнике.

Ехали мы почти час, постоянные повороты не давали определиться, куда мы едем, но меня это особо не волновало. Как привезли, так и отвезут обратно. Главное, чтобы план сработал и государь адекватно встретил потомков.

В отличие от меня, профессор не мог успокоиться — его мучил зуд ученого. И хотя он не был историком, сдавал только общее направление, но обладал хорошей памятью и действительно помогал делать курсовую другу об этих временах. Так вот, видя исторических персонажей, он аж подпрыгивал от нетерпения что-то спросить. Хотя, может быть, виной тому была дорога, меня тоже подбрасывало.

Наконец мы остановились, и полковник прервал затянувшееся молчание:

— Приехали. Прошу вас, господа, следовать за мной. — После чего первым вышел из кареты.

Карета остановилась прямо у больших двустворчатых дверей, так что нам пришлось сделать всего два шага, чтобы войти через открытые двери в большое помещение, где лакей принял шляпу профессора и легкую накидку. Адмирал с полковником только сняли… нечто, что они носили на головах, и, держа головные уборы в руках, прошествовали в следующее помещение. А вот там нас встретила охрана, причем сразу было видно, что хлеб они едят не зря, нас быстро обыскали, извлекли у меня штык-нож из наплечных ножен, и на этом обыск закончился. Почему-то в сумку профессора они заглянули только мельком и, увидев, что там только бумаги, закрыли ее.

«Зря хвалил!» — подумал я.