Отперев дверь черного хода, я попала на задний двор, обежала вокруг дома и вышла к белой «тойоте» с другой стороны. Я по-прежнему не видела человека за рулем, но заметила слабый огонек его сигареты. «Чего же он ждет? — подумала я. — А если захватить его прямо в машине? Нет, не годится. Если дверца машины заперта, то это может сорвать всю операцию».

В этот момент дверца белой «тойоты» распахнулась, и из нее показалась фигура крепкого мужчины в темной ветровке из прочной ткани. Лицо было прикрыто бейсбольной кепкой. Выйдя из машины, он стал внимательно смотреть на окна дома. Я с ужасом подумала, что он смотрит именно на мои окна. Через минуту он твердой походкой направился к двери, прячем делал это легко и без признаков страха или волнения.

«Может быть, пристрелить его прямо сейчас?» — пронеслась в голове безумная идея. Впрочем, не такая уж и безумная. Этот подонок угрожал мне в книге Мерсера, следил за мной все это время и действительно представляет серьезную угрозу, в особенности после жестокого убийства шефа Мерсера.

Я крепко сжала рукоятку пистолета и сделала несколько шагов вперед. Свободной левой рукой я схватила мужчину за шею, резко потянула на себя и одновременно подсекла его ноги. Он рухнул на землю лицом вниз, а я сильно прижала его одним коленом и ткнула стволом пистолета в его затылок.

— Полиция! Руки в сторону!

Человек громко застонал и покорно расправил руки. «Неужели это в самом деле Химера?» — мелькнула мысль.

— Ты следил за мной, подонок! — продолжала я. — Я перед тобой. Медленно поверни голову.

Мужчина еще сильнее застонал от боли и слегка повернул голову. Я посмотрела на него и застыла от изумления.

На земле лежал мой отец.

— Что ты здесь делаешь? — с трудом произнесла я пересохшими от волнения губами.

— В данный момент, — прохрипел он, поворачиваясь на бок, — лежу на земле, сбитый с ног мощным ударом своей дочери.

Прижатым к нему коленом я почувствовала что-то твердое в его кармане куртки. Быстрым движением я вынула оттуда старый «смит-и-вессон» 40-го калибра — любимое оружие полицейских прежних времен.

— Что это, черт возьми? — потребовала я, глядя ему в глаза. — Ты хорошо подготовился к встрече со мной.

— Сейчас очень опасно ходить без оружия, — простонал он.

Я отпустила отца и встала, не утруждая себя попыткой помочь ему подняться. Мысль, что он следил за мной с оружием в кармане, приводила меня в бешенство.

— Зачем ты следил за мной?

Он медленно привстал и потер рукой ушибленный лоб.

— Послушай, Баттеркап, ты не поверишь, но я очень хотел повидаться с тобой.

— Не называй меня так! — раздраженно воскликнула я.

В детстве отец всегда называл меня этим ласковым прозвищем. А для моей сестры Кэт придумал другое имя — Хорсфлай. Так мы и были для него Баттеркап и Хорс-флай, пока он не бросил нас на произвол судьбы. На меня мгновенно нахлынули воспоминания, бередящие старые раны. Еще совсем недавно мне казалось, что все забылось и в памяти нет ничего, что могло бы растревожить прежнюю боль. Но память цепко удерживала в своих объятиях все самые горестные моменты прошлого.

— Ты думаешь, что можно вот так запросто явиться ко мне после стольких лет, напугав до смерти, а потом произнести волшебное слово «Баттеркап» и уйти как ни в чем не бывало? Ошибаешься, я уже не та маленькая девочка, которую ты бросил в детстве, а лейтенант полиции и начальник отдела по расследованию убийств.