Да, он не назвал меня красавицей. Но его слова прозвучали как самый настоящий комплимент — хотя бы моей рассудительности.

Видимо, кафе «Последний шанс» пользуется популярностью. Вон у стойки — огромная очередь из посетителей, в кухонном окошке с космической скоростью мелькают два повара, а стопка заказов перед ними растет еще быстрее. Я передала свой заказ симпатичной брюнетке с пирсингом на губе и села за столик у окна с видом на набережную. Как и следовало ожидать, мальчишки по-прежнему толпились возле скамейки перед магазином велосипедов. Паренек, отвесивший мне комплименты, теперь сидел, закинув руки за голову, и откровенно потешался над своим коренастым другом, который выделывал разные трюки на велосипеде, разъезжая вдоль по набережной.

Заказ пришлось немного подождать, но папа оказался прав — жареные луковые кольца того стоили. Я не удержалась от соблазна и попробовала их раньше, чем вышла из кафе на набережную. А там уже гуляли семьи, бродили влюбленные парочки, и во все стороны по песчаному пляжу носились целые оравы детишек. Ясное небо окрасили нежно-розовые краски заката — хоть картину маслом пиши! Я шла и любовалась далеким горизонтом, старательно не замечая давешнего парня у магазина велосипедов. Тот, как ни в чем не бывало, разговаривал с высокой рыжеволосой девушкой в огромных солнцезащитных очках.

— Эй! — позвал он, как только я сравнялась с ними. — Приходи вечером на Мыс, там будет классная вечеринка вокруг костра. Я придержу тебе местечко.

Я удивленно оглянулась и, заметив, с каким презрением оглядела меня с ног до головы его рыжеволосая подружка, снова промолчала и пошла своей дорогой.

— Ой, смотрите, какая гордая! — рассмеялся парень, а спину, где-то между лопаток, сверлил недовольный взгляд девушки. — Запомни, я буду ждать! — крикнул он напоследок.

Вернувшись в дом, я расставила на столе тарелки с вилками и уже начала выдавливать томатный кетчуп из пакета, как вдруг вниз спустился отец.

— Чую-чую, пахнет жареным лучком! — потер он руки в предвкушении. — Выглядит аппетитно!

— Хайди спустится к ужину? — спросила я, выкладывая гамбургер на тарелку.

— Не думаю, — ответил он, накидываясь на луковые кольца. Потом, с набитым ртом, добавил: — Предыдущую ночь Фисба почти не спала. Возможно, Хайди хочет сначала уложить ее.

Я бросила взгляд в сторону лестницы, удивляясь неистощимости детских силенок. Неужели Фисба до сих пор плачет?! Я же отсутствовала не меньше часа!

— Может, отнести ужин для Хайди наверх?

— Если хочешь, отнеси, — ответил папа, усаживаясь за стол.

Около секунды меня терзали сомнения: так хотелось присоединиться к отцу, хрустеть жареными колечками лука, смотреть, как он читает газету. После долгой разлуки дорога каждая секунда, проведенная вместе… но не такой ценой.

Фисба по-прежнему ревела не переставая. В этом я убедилась, когда поднялась по лестнице наверх, неся ужин для Хайди. Дверь в розовую комнату оказалась приоткрытой, но, заглянув внутрь, я засомневалась, стоит ли беспокоить мачеху. С закрытыми глазами она мерно раскачивалась в кресле-качалке.