— А вот об этом и речь, — произнес темный. — Оглянись вокруг. Что ты видишь?

— Две тропы, море, пропасть, — недоуменно пожал плечами юноша.

— Правильно, — вымолвил странник. — Сколько от тебя до бездны?

— Метра три-четыре, — задумчиво проговорил Андрей. — Но при чем тут скала?

— Пошевели мозгами, — сказал мужчина в черных одеждах. — У любой аллегории есть скрытый смысл. Твоя жизнь — это дорога. Извилистая, ухабистая, опасная. И вот она вывела тебя к обрыву. По прямой осталось сделать три шага. Ты готов к смерти? Мы ведь не будем вечно отклонять пули и лазерные лучи.

— Развилка жизни, — горько усмехнулся землянин. — Для полной аналогии со сказкой не хватает замшелого камня. Налево пойдешь — коня потеряешь, направо — сам погибнешь, прямо — лишишься и того, и другого. Грустно. Если я правильно понял, либо выбираю чью-то сторону, либо падаю с утеса.

— Совершенно верно, — произнес темный. — Чем быстрее определишься, тем лучше.

— Сколько времени в моем распоряжении? — после паузы уточнил Волков.

— Неизвестно, — ответил незнакомец. — Может год, может месяц, может два дня.

Юноша взглянул на человека в черном балахоне. Как обычно он не увидел ни рук, ни лица. Капюшон опущен слишком низко. Намек странника понятен. До поединка сталось меньше двух суток. Былой уверенности в победе у Андрея уже нет. Погибать на арене ужасно не хотелось.

— Похоже на шантаж, — вымолвил землянин. — А я не люблю, когда на меня давят.

— Давят? — изобразил удивление темный. — Мы тебя почти два года уговариваем.

— Значит, плохо уговариваете, — возразил Волков. — Перспективы не очевидны.

— Перспективы фантастические! — тут же подхватил незнакомец. — Получишь все, что пожелаешь. Богатство, власть, славу. Красавица Эвис падет к твоим ногам. Сердце наполнится…

— Ненавистью, — вмешался светлый. — Ты станешь жестоким, безжалостным палачом.

— И что с того? — спокойно сказал оппонент. — Убивать ему придется в любом случае. У воина нет другого пути. Милосердие — удел слабых. Если не пойдешь по головам, на вершину не поднимешься.

— Вспомни семью с Менте, стариков в деревне отшельников, — произнес странник с белых одеждах. — Разве ты испытал наслаждение? Твоя душа стонала от боли и отчаяния.

— И, тем не менее, он нажал на спусковой крючок, — заметил темный. — Рано или поздно человек переступает запретную черту. Когда на кону собственная жизнь, то уже не до морали и принципов.

— Грех можно искупить, — проговорил светлый. — Главное не превратиться в чудовище.

— Какие громкие слова, — с сарказмом сказал мужчина в черном балахоне. — Чудовище! Праведники постоянно навешивают на своих врагов ярлыки. Такую борьбу честной не назовешь.

— Это не ярлык, а констатация факта, — вымолвил незнакомец в белом. — Люди, заключившие с тобой сделку, виновны в страшных преступлениях. Они несли миру лишь смерть и разрушения.

— Я бы назвал их миссию очищением, — возразил темный. — Очищением от фальши, от лживой нравственности, от чуждой разумным существам доброты. Нами движет жажда повелевать другими. Раса, не стремящаяся к господству, обречена на уничтожение.