— Должен признаться, не понимаю, — сказал я уже более добродушно, почему вы спрашиваете о таких вещах.

— Потому что я должна знать. Просто должна Пожалуйста, скажите мне, Пинки, вы ведь любите ее, правда?

— Ну, если вам так необходимо знать, — ответил я, слегка сбитый с толку ее внезапной озабоченностью моими чувствами к мисс Верити, — нет, я ее не люблю.

Она отпрянула назад, как будто я чем-то испугал ее.

— Ох, Пинки… — тихо простонала она и стала нащупывать в кармане свой платок.

— Девочка моя, — растерянно сказал я, — что все это значит?

— Это значит… значит, вы сделали это не для нее. Вы сделали это… из-за того, что я вам наговорила сегодня утром. Боже мой, Пинки, ведь это я — я заставила вас это сделать!

Думаю, вполне простительно, что я начал проявлять некоторые признаки раздражения.

— Вы что, обвиняете меня, будто я застрелил вашего кузена, Аморель?едко поинтересовался я. — Потому что, если так, позвольте вам сообщить, что я не стрелял в него ни из-за вас, ни из-за мисс Верити, ни из-за де Равеля, ни из-за кого другого. По сути дела, хоть мне и жаль разочаровывать вас и всех остальных, но я вообще в него не стрелял.

Аморель с сомнением посмотрела на меня.

— Нет? Впрочем, вы бы вряд ли признались мне, даже если бы это сделали, не так ли? И все же… я знаю, что говорю ужасные вещи, но стресс уже позади, и… и я рада! Если это сделали вы, я бы хотела поблагодарить вас. Но раз уж это не вы…

Ее голос затих. Еще мгновение она выжидающе смотрела на меня, как будто предполагала, что я скажу ей что-нибудь, но я молчал. Тогда она развернулась и медленно пошла обратно в дом.

Я был обескуражен значительно сильнее, чем могло показаться со стороны. По-видимому, никто из окружающих не испытывал ни малейшего сомнения в том, что, оставив миссис Фицвильям, я спустился в лес и хладнокровно застрелил Эрика Скотт-Дейвиса. Ни для кого это не было секретом. Что-либо отрицать было бесполезно, любые мои возражения просто игнорировались. Это было невыносимо!

Вдруг из темноты отделился чей-то силуэт и двинулся ко мне.

— Мистер Пинкертон, — произнес глубокий, дрожащий от волнения голос. — Я слышала все, что вы сказали Аморель. Вам не удалось ее обмануть. А меня тем более. Зачем вы убили моего любовника, мистер Пинкертон?

Не стыжусь признаться, на этот раз я просто опрометью кинулся в дом.

Глава 8

Расскажу вкратце, что происходило на следующий день. Меня самого инспектор не вызвал, хотя и провел несколько бесед, значимость которых для меня станет очевидна позже. Вместо того чтобы выслушивать личное мнение заинтересованных лиц, полиция потратила большую часть дня на поиски вещественных доказательств на месте гибели Скотт-Дейвиса (я не хотел бы, подобно некоторым авторам, вызвать предвзятость у читателей, называя его "местом преступления").

Меня так и тянуло пойти за полицейскими к поляне у ручья и понаблюдать за их действиями из укрытия. Однако, поразмыслив, я решил, что, если они заметят, как я шпионю за ними из-за кустов, это только усугубит мое положение, и здравый смысл взял верх над опасным желанием. Кроме того, Джон в некотором роде пользовался доверием полицейских и был приглашен сопровождать их, поэтому я рассчитывал позже подробно расспросить его обо всех находках, если таковые обнаружатся.

Нетрудно представить, в каком неловком положении я оказался. За исключением мисс Верити, все недвусмысленно дали мне попять, что не сомневаются в моей причастности к смерти Эрика. Правда, у каждого их них это вызывало отнюдь не осуждение, а скорее противоположные чувства, но меня такая ситуация вовсе не радовала.