Краали не примыкали ни к одной из сторон. Они вступали в бой только для того, чтобы грабить, похищать и убивать. Они были опаснее наемников, сражавшихся за плату, поскольку действовали только шайкой и обладали великолепной тактикой ведения боя.

   — Дело плохо, — пробормотала Руби.

   — А я — очень плохая сова! — гаркнул Сумрак и, когда пираты оказались совсем близко, вылетел из ледяной пещеры. Схватив когтями самую увесистую сосульку, он могучим взмахом крыльев поднялся в воздух и бросился на врагов. За ним выпорхнула Руби. Сорен последовал ее примеру, напоследок обратившись к Гильфи, Эглантине и Копуше:

   — Сидите здесь, не высовывайтесь! Вы не прошли школу всепогодников, поэтому не сможете летать при таком ветре. Будете подносить оружие. Все ясно?

   — Да, командир! — хором ответили остающиеся.

   Сорен особо полагался на Копушу. Пещерные совы отличаются исключительно сильными лапами, а ученые змеи с острова Черной Гагары научили Копушу ловко откалывать от ледников острейшие лезвия.

   «Где-то сейчас эти змеи? — с тоской подумал Сорен. — Вот если бы дивизия Глаукса Быстрокрылого и Ледяные Клювы могли прийти нам на помощь! Или если бы здесь росли деревья. И можно было раздобыть огонь…»

   Но сейчас было не время для пустых мечтаний. Настало время битвы.

   Отулисса и Мартин уже сражались с попугайского вида совой, размалеванной охрой и пурпуром. Юркий Мартин стремительно мчался сквозь ветер, зловеще поблескивая острым осколком льда. Что касается Отулиссы, то она сжимала в когтях сразу два ледяных кинжала.

   Что и говорить, зрелище было весьма странным: дюжина разноцветных сов вихрем кружила вокруг торчащей из моря ледяной скалы.

   Раскрашенные краали больше всего напоминали обезумевшую радугу. Они были повсюду.

   Но Ночные Стражи были смелы и искусны в бою. Особенно отличился Мартин. Просто не верилось, что такая маленькая птица может развивать такую сумасшедшую скорость. Раздался крик боли — и лазурно-голубая сова камнем рухнула в бушующее море.

   Сумрак подлетел к Мартину и прокричал:

   — Эй, Мартин, оставь и на мою долю хотя бы четырех!

   С этими словами он громко захохотал и победно растопырил когти. Однако ликование оказалось преждевременным.

   — Сумрак, сзади! — завизжал Сорен.

   Сумрак мастерски развернулся в вихре ветра, чудом избежав нападения с тыла. Затем он снова взмыл вверх и, балансируя на самом краю сумасшедшего ветра, громко запел:Хочу прикончить четверых,А может, даже пятерых —Зачем мне оставлять в живыхТаких дурацких сов цветных?Я — плохая сова!Я сорвиголова!Отучу вас летать,Научу вас нырять!Сейчас вы будете пищать,Сейчас вы будете визжать,Вам будет страшно умирать —Хотите мамочку позвать?Но я — плохая сова,Я сорвиголова!Я вас буду клевать,Я вас буду лупить,Я вас буду колоть,Я вас буду топить.Заметались, испугались,С жалкой жизнью распрощались?Поглядите в небеса,Сейчас начнутся чудеса.Сумрак слева, Сумрак справа —Начинается облава!Я — большая сова!Я сорвиголова!Я не знаю усталостиИ не ведаю жалости!

   Полумесяц изо льда холодно сверкнул в свете луны, и Сорен невольно ахнул, увидев, как сразу четыре разноцветных крыла отделились от двух нападавших на Сумрака сов.

   Отчаянный визг заглушил рев ветра, и ночь окрасилась кровью.

   — Руби! Великий Глаукс в сияющей Глауморе! — изумленно вскрикнула рядом Отулисса.

   Сорен обернулся. Не менее изумленная Руби в недоумении смотрела на свой ледяной ятаган, которым она только что срезала крылья сразу двум краалям.