Трамбле. Кир… даже не знаю, что и сказать!

О'Коннор. Просто скажи – да. И они завтра же пошлют своих людей в Кембридж для координации твоей кампании.

Трамбле. Ну… да, конечно! Господи, я и мечтать не смел… чтобы такой консерватор, как вы… но почему? Ведь не из родственных чувств? Все-таки я не совсем без мозгов…

О'Коннор. Разве ты не читаешь моих мыслей, Джерри?

Трамбле. Нет, сэр! Для нормального у вас самый загадочный склад ума из всех, какие мне встречались. А мы, операнты, не умеем читать мысли с той легкостью, какую приписывают нам нормальные. Это еще одно недоразумение, которое необходимо устранить, если мы не хотим, чтобы антиоперантная истерия вылилась в национальную трагедию.

О'Коннор. Полностью с тобой согласен. Ни экстремизм, ни фундаментализм не должны определять нашу политику в таком деликатном вопросе, как метапсихическая оперантность. Черт возьми, ведь моя девочка тоже принадлежит к «умникам»! Так неужели я стерплю, когда всякие полоумные фанаты называют ее и ей подобных прохвостами и служителями дьявола! Все-таки мы живем в Соединенных Штатах, а не в стране, где люди ездят на верблюдах и поклоняются аятоллам. Я сам был обеспокоен, когда во время последней кампании Баумгартнер занял антиоперантную позицию и поддержал законодательство Бенсона. Можно только благодарить Бога, что у Верховного суда хватило мозгов не вляпаться в это безумие.

Трамбле. Но сенатор Бенсон долгие годы был вашим ставленником.

О'Коннор. Теперь уже нет, клянусь небом! Он на старости лет совсем свихнулся. Именно он втянул Баумгартнера в антиоперантное движение. Сомневаюсь, что президент всерьез верит тем идиотским слухам, что про вас распространяют. Думаю, его просто дезинформировали, дали плохой совет.

Трамбле. Однако занятая позиция помогла ему победить на выборах. Действовал ли он по убеждению или ради выгоды – вот в чем вопрос.

О'Коннор. Понимаю, понимаю, к чему ты клонишь. Нет, поверь мне, Баумгартнер не безнадежен. Если честно, Джерри, я не думаю, что Кеннеди этой осенью пробьется в президенты. Плохо ли, хорошо, но еще четыре года нам придется быть под Баумгартнером. А ты, если войдешь в палату представителей, будешь иметь законное основание дать отпор антиоперантам. Баумгартнер – мой приятель. Когда я говорю, он слушает! Согласен, в последнее время он несколько отбился от рук… но у нас есть возможность это исправить, коль скоро Верховный суд зарубил Акт Бенсона. Баумгартнер не дурак. Когда поймет, что благоразумно, а что нет, он изменит свои взгляды. Твое дело – способствовать повышению престижа оперантов, с тем чтобы президенту ничего не оставалось, как откреститься от фанатиков.

Трамбле. И вновь создать мозговой трест!

О'Коннор. Гм… с этим бы я не торопился, Джерри. В бывшем тресте всем заправляли ученые, абсолютно не понимающие настроения масс. От них шел этакий элитарный душок, который американцы терпеть не могут. Когда Корленд стал претендовать, чтобы обычной совещательной комиссии придали статус чуть ли не кабинета министров, ей-Богу, это было смешно! А проводить закулисную кампанию за всеобщие метапсихические тесты со стороны Элен Моррисон и ее братии из Стэндфорда – просто самоубийство, ведь младенцу ясно, что вся страна восстанет против них. Как только устранили ядерную угрозу, Психоглаз стал восприниматься скорее как зло, чем как благо. Ну скажи, я не прав? Американский эквивалент Двадцатого отдела КГБ!..

Трамбле. Если меня выберут, я буду продвигать программы использования оперантов только на благо нормального большинства. Никакого элитарного образования… никакой умственной полиции… сконцентрируемся на добрых метафункциях… на коррекции, например. Психоцелительство в действии! Вы что-нибудь об этом слышали? Нет? Ну еще бы! Все фонды идут на ВЭ… а теперь и вообще всем метапрограммам урезали субсидии… и мое поле, принуждение… скажем, брать малолетних преступников и перевоспитывать их… странно… что-то г-голова к-кружится…

О'Коннор.