Нет ! – сказал Виктор, и она припала к нему так, что страх и ярость растворились в забвении.

Несколько часов спустя она открыла дверь. В холле было пусто. Сквозь стеклянные панели они увидели бушующий снаружи ураган.

– Мой «феррари»! – взвыла она. – Я оставила окошко открытым!

Смеясь, они побежали к лифту.

25

Луисбург, Пенсильвания, Земля

6 августа 2012 года

Надзиратель федеральной тюрьмы открыл дверь в маленькое помещение с одним металлическим столом и двумя стульями.

– Подойдет, профессор Ремилард?

– Прослушивается? – ровным голосом спросил Дени.

Надзиратель хмыкнул.

– Что вы! В двери есть окошечко, но агент Табата уже дал нам понять: во время вашего свидания с заключенным никакого надзора не требуется. Приказать, чтобы его привели?

– Да, пожалуйста.

Дени поставил на стол дипломат. Едва надзиратель вышел, он извлек оттуда четыре ничем не примечательные карточки и разложил их по углам камеры. Если и есть «жучки», они теперь ослепнут и оглохнут.

Пришлось объяснить президенту, что дальнее корректирующее испытание невозможно. В процессе ВЭ необходимо невероятное усилие, чтобы подслушать даже декларативную телепатию – самый «громкий» тип, а прочесть скрытые мысли наблюдаемого на таком расстоянии ни один виртуоз не сможет. Единственный способ проверить странное признание жены Джерри Трамбле – испытать его при личной встрече. Опыт может иметь успех, а может и не иметь – в зависимости от психического настроя Трамбле.

Что до морально-этической стороны… Тут Дени все тщательно обдумал. Поскольку законодательство, разрешающее умственный перекрестный допрос, еще в стадии ратификации, он примет его de facto с условием, что никакая добытая им информация не будет использована в качестве прямых улик и ему ни в чьем деле не придется давать показания.

Президент насмешливо одобрил его осторожность и предусмотрительность. Дени ответил, что эти качества являются вопросом выживания, учитывая сложившееся в мире отношение к оперантам. Тогда Баумгартнер на полном серьезе выразил уверенность в переменах к лучшему, а Дени с грустью возразил, что лично он не замечает тенденции к улучшению отношений между оперантами и нормальными людьми, и если обвинения миссис Трамбле относительно происков скрытых оперантов будут доказаны, то Сыновья Земли и другие мракобесы опять получат козырь в руки, и уж тогда имидж операнта никто не исправит. Президент положил ему на плечо свою лапищу и велел мужаться. После ноябрьских выборов появится возможность начать решительные действия во многих областях. А теперь… Трамбле! Дени обещал сделать все, что в его силах, и доложить о результатах одному президенту.

Дверь отворилась, и вошел Джерри.

– Привет, Дени. (Вот и я, знаю, видок у меня тот еще, колит, понимаешь, замучил, я сбросил десять кило, жена путается с каким-то неизвестным оперантом и носит от него ублюдка, а тесть говорит: все да простится! Какого дъявола, тоже великий судия нашелся! И какого дьявола ты ТЕПЕРЬ приперся, когда мне осталось четыре дня до выхода из этой вонючей дыры? )

– Прости, что побеспокоил. Я понимаю, как тебе тяжело. Всем нам тяжело… И я должен задать тебе несколько важных вопросов.

ЕЩЕБЫтынедолженкакогохренаявбилсебевголовучтоспасаю ВсехОперантовотБАУМГАРТНЕРАВРАГАРОДАЧЕЛОВЕЧЕСКОГО?! Дерзость! Безумие! Чье-тосволочноеПЮМЫВАНИЕмозгов…

Дени почти всегда прятал глаза от тех, с кем беседовал. Его прямой взгляд парализовывал нормальных и повергал в панику оперантов. Даже члены его семьи иной раз лишались дара речи, когда он случайно выпускал поток энергии, вместо того чтоб сдерживать его под маской любезности, которую высочайшие умы только учились носить.