Во всяком случае, они все вместе не выйдут из дома,
спрятавшись там, как в коконе, пока самое страшное не окажется позади.
Никому из них не приходило в голову, а точнее, никто даже подумать не
смел о том, что в момент катастрофы они все окажутся в разных местах, хотя
это было самым вероятным и нужно было разрабатывать план спасения именно на
этот случай. Но теперь даже думать об этом было поздно. Им оставалось только
молиться друг за друга и за своих детей, а весь остальной мир пусть молится
сам за себя. Он опустился на колени, затем припал всем телом к полу, закрыв
лицо руками. "Господи, -- истово молил он, -- пусть это будет неправдой! Не
дай этому случиться!"
Но это случилось. От мощного взрыва огромная башня, как игрушечная,
разлетелась на куски. Верхняя ее часть, где только что молился Стэнмор,
пролетела почти четверть мили, прежде чем рухнуть на землю и превратиться в
груду обломков. Последним неясным ощущением Эрика Стэнмора было ощущение
полета. Но уже через несколько мгновений его тело оказалось расплющенным под
обломками башни.
Алекс Дили бежал, тяжело дыша. Его белая рубашка под серым костюмом
взмокла от пота, а в руках он судорожно сжимал портфель с секретными
правительственными документами, как будто сейчас это все еще имело какое-то
значение. Конечно, ему следовало бы, как обычно, взять такси или поехать на
автобусе. Тогда он уже давно добрался бы до места, а стало быть, жизнь его
была бы в безопасности. Но сегодня было такое чудесное теплое июньское утро,
что ему захотелось неторопливо прогуляться по улицам города. Сейчас день уже
не казался таким чудесным, хотя по-прежнему ярко и ласково светило солнце.
Он подавил соблазн нырнуть в одно из многочисленных конторских зданий,
возвышавшихся по обеим сторонам Хай-Холборн, или поскорее спуститься в
прохладу какого-нибудь спасительного подвала. Дили вполне мог это сделать.
Но ему казалось, что он будет в гораздо большей безопасности, если доберется
до своей цели. Кроме того, это был его долг -- находиться там в такой
катастрофический и, конечно же, исторический момент. О Господи, неужели он
обюрократился до такой степени, что даже мысленно называет этот момент
историческим? Разумеется, он был баловнем судьбы, ее избранником. Но до сих
пор не предполагал, что его образ мыслей до такой степени подчинен жесткой и
холодной логике, преобладающей в правящих кругах. Он почему-то осознал это
только сейчас. Да и что значит баловнем? Разумеется, служба его в
департаменте предполагала различные привилегии, и он принимал это как
должное, наслаждаясь всеми благами, которые дарила ему жизнь. Но сейчас он
понял, что главной привилегией, которая была одной из составных частей его
благополучия, но о которой он никогда всерьез не думал, ему воспользоваться
не удастся. Он попросту не успеет это сделать.
Бежавшая впереди женщина споткнулась и упала. Дили, не успев никак
отреагировать, с разбегу упал на нее. Он неожиданности он несколько
мгновений не мог подняться, только заслонил руками лицо, прикрыв его от
множества несущихся в разные стороны ног. |