Пошатываясь, Литвин брел следом за Йо, считал шаги и, слушая вздохи Макнил за спиной, старался не торопиться. Иногда его возлюбленная фея оборачивалась, и в полутьме он видел блеск серебристых глаз и шарик, мерцающий на виске. Туахха у Йо подошла к концу, и к близости с ним она не стремилась, но глядела по-прежнему ласково, не упуская случая коснуться его руки или щеки. Если Корабль что-то в ней запрограммировал, то лишь начальный импульс, ту симпатию, какую человек внезапно и необъяснимо ощущает к другому человеку. Но чувство, что расцвело из этого зерна, было естественным, никак не связанным с чьим-то влиянием на разум Йо или с сезоном брачной активности. Бесспорно, фаата во многом отличались от людей, но походили тоже во многом. Вероятно, в главном: их дух был выше физиологии, их чувства были сильнее социальных законов. Во всяком случае, у Йо.

    «Если выберемся из этой заварушки, – подумал Литвин, – странная будет семейная жизнь: месяц воздержания, потом неделя яростной любви. Просто испепеляющей!» Но почему-то это его не пугало. Как миллионы мужчин до него, он начинал понимать, что у любви есть множество сторон и граней, и все они прекрасны.

    На пятой сотне шагов тоннель вывел их в небольшую камеру, куда сбегались еще четыре коридора. Камера была пятиугольной, и посреди нее бугрилась буро-коричневая, медленно пульсирующая масса, к которой примыкали червеобразные отростки. То был один из мыслящих центров Корабля, что-то контролировавший или чем-то управлявший – возможно, составом воздуха, транспортной сетью, оружием, связью или гравитацией. Не исключалось, что всем понемногу в пределах определенной области.

    Макнил, придерживая руками живот, села, прислонилась к стене, закрыла глаза. Вытащив из пищевого контейнера тубу с медом, Литвин вложил ей в руки, сказал: «Перекуси!» – и уставился на бурую субстанцию. В данный момент огромный мозг-Корабль не был для него чем-то абстрактным или таинственным, существующим только в ментальной сфере; впервые он видел часть существа, столь не похожего ни на людей, ни на пришельцев, но все же имевшего разум или какое-то его подобие.

    Он повернулся к Йо и спросил:

    – Эта тварь, что управляет Кораблем, всегда была такой большой?

    – Нет. Они питаются и растут.

    – Питаются? Чем?

    – Точно не знаю. Кремний, вода, что-то еще… Чем обильнее пища, тем быстрее рост.

    Макнил задремала. Лицо ее было бледным, утомленным, под глазами залегли глубокие тени, прядки рыжих волос свешивались на лоб. Силы ее на исходе, понял Литвин. Впрочем, и его тоже – после приступа ярости и болевого шока он чувствовал себя опустошенным. Он не знал, что делать, ибо любое развитие событий приводило к позорному плену или гибели. Может быть, лучший выход – вернуться в модуль и стрелять, пока не окочуришься… Но что тогда будет с Йо и Макнил?..

    «Корабль, – позвал он, – мы направляемся к Земле?»

    «Да».

    «Какое время займет перелет?»

    «Около двух циклов. Сорок два часа в земных мерах времени».

    «Земля собирается сражаться?»

    «Вряд ли. Ваши правители не хотят рисковать. Они предпочитают… – Корабль смолк, подыскивая термин, – откупиться. Соглашение уже достигнуто».

    «Где мы приземлимся?»

    «На Южном полюсе.