Макнил вздрогнула, будто лишь сейчас осознав слова Литвина.

    – Их? Они? Кто – они?

    – Люди. В точности как мы, двуногие без перьев. Все на месте – уши, нос, глаза, даже брови есть. Внешность, конечно, экзотическая… Ну, увидите сами.

    – Значит, люди… – мрачно протянул Коркоран. – Зацепили нас гравитационной удавкой, а мы в них из свомов… Ну, и они в нас… – Он расстегнул комбинезон, вытащил висевший на шее крестик и зашептал: – Господи, творец всемогущий, прими в царствие небесное душу Луиса Родригеса и всех остальных, с кем мы делили кров и пищу и странствовали среди миров, созданных волей твоей… Прости их грехи, ибо ты милосерд… Пусть им зачтется, что пали они как воины, и если даже свершенное ими было ошибкой, прости и это. Подняли они руку на другие твои творения по неразумию своему, ибо страх перед неведомым в природе человека. Только ты не ошибаешься и знаешь, когда поднять меч и на кого опустить. Аминь!

    – Аминь, – повторила Макнил. Она, как и австриец Коркоран, была католичкой.

    Наступила тишина, но Литвину казалось, что слова молитвы еще звучат в его ушах. Может, все не так уж плохо, подумалось ему. Может, гибель «Жаворонка» – трагическое недоразумение, результат того самого страха, о котором сказал Коркоран. Может, мы ошиблись, как и они… Доверие такая хрупкая штука! Годы нужны, чтобы его взрастить, а разрушить можно за секунду…

    – Говоришь! – вдруг резко и внятно раскатилось под куполом. – Говоришь еще! Говоришь много!

    Литвин поднял глаза вверх. Под сферическим куполом что-то мерцало и кружилось, превращаясь в огромную голову с разинутым ртом. Лицо было странное – черты Коркорана и Макнил смешались в нем с его собственными.

    – Слушают нас, хотят язык освоить, – промолвил Рихард. – Шустрые ребята! Пожалуй, лучше…

    Он приложил палец к губам, и Эби с Литвиным кивнули. Больше ни слова на русском и немецком! Для Литвина это было нетрудно – привычка общаться на английском, официальном языке флота, стала за много лет естественной.

    Какое-то воспоминание тревожило его. Машинальным жестом коснувшись виска, он пробормотал:

    – Они называют себя бино фаата. И, кажется, владеют третьей сигнальной…

    – Телепатия? – Макнил нахмурилась.

    – Нет, не чтение мыслей, скорее ментальная связь. Но с нами не очень получается – во всяком случае, со мной. Можно блокировать. Таблица умножения вполне годится.

    – Любопытно, – сказал Коркоран. – Ментальная связь, межзвездный привод, и это поле, что оттолкнуло рой… наши локаторы, наконец… мы ведь их не видели – ни в оптике, ни на экранах… Похоже, нас обставили по всем статьям! Лучше бы с ними не ссориться. Как ты полагаешь, Пол?

    – Это как получится, – откликнулся Литвин, не в силах изгнать из памяти картину гибнущего «Жаворонка». Он глубоко вздохнул. Воздух казался прохладным и свежим, будто в горах, где-нибудь на высоте километра. Еще одно свидетельство того, что Земля была для чужаков самым подходящим местом.

    Они обсудили эту мысль, потом Макнил запрокинула голову и уставилась в потолочный купол.

    – Эй, вы слышите меня? Нам нужна вода… Вода, пища и устройства для дефекации.

    – Повторить! Еще слова! Много слова! – прозвучало сверху.