«Как они размножаются теперь?»

    «Искусственное осеменение. Физический контакт считается дикостью. Существует вид частично разумных самок, производящих потомство под строгим генетическим контролем».

    «Кса?» – спросил Литвин, представив гигантский зал со множеством спящих женщин.

    «Кса», – пришла мысль-подтверждение.

    – Жалко сестричек по разуму, да и братишек тоже. Столько потеряли… – пробормотал Литвин. – Родригеса бы к ним… – Тут ему вспомнилось, что Родригес мертв, и он замолк. Потом спросил, но уже не вслух, а мысленно: – «Что такое эти Фазы и Затмения? Что-то связанное с этапами прогресса и регресса?»

    «Да. Первая Фаза, семьдесят веков древней письменной истории, закончилась глобальной катастрофой, когда были исчерпаны планетарные ресурсы. За три столетия Затмения упала численность разумных. Потом, в период Второй Фазы, ее поддерживали на низком уровне искусственно, хотя сырьевая проблема была решена – появились транспорт на гравитационной тяге и возможность завозить сырье с других планет. Однако была допущена ошибка – обеднен генетический фонд, что снова привело к Затмению. Очень быстро, за половину тысячелетия в земных мерах. Рождалось слишком мало лидеров и лиц, способных к творческой работе. Прогресс остановился».

    Литвин сел, вытащил из ранца с пайком термос, сделал несколько глотков. Снова лег.

    «Дальше».

    «Через несколько столетий вернулись экипажи первых межзвездных кораблей. Очень больших, но несовершенных – они двигались в физическом пространстве и были подвержены временному парадоксу. У вас его называют…»

    «… парадоксом Эйнштейна. Течение времени замедляется при скоростях, близких к скорости света».

    «Да. Те, кто вернулся, принесли новый генетический материал и сведения о звездных системах, подходящих для колонизации. Но существа на материнской планете были уже неспособны к этому. Вернувшиеся, имея преимущество в технологии, начали принудительную селекцию и вывели первые породы тхо. Вскоре у одной из звезд был найден прототип и сконструирован дисторсионный двигатель. Это позволило…»

    «Погоди, – подумал Литвин. – Что за прототип?»

    Пауза, словно Корабль размышлял над вопросом. Затем:

    «Прототип создания, с которым ты общаешься. Квазиразум. Симбионт. Новый фактор, положивший начало Третьей Фазе. Это позволило заселить обширное пространство в соседней ветви галактической спирали».

    Литвин вздрогнул – под сомкнутыми веками вспышкой пламени во тьме возникла Галактика. Такого не видел еще никто и никогда, ни один из живущих людей – звездный остров был показан сверху, со стороны полюса и древних шаровых скоплений, приподнятых над плоскостью спирали. Ясно просматривались ее витки: ближний к центру рукав Стрельца, затем рукав Ориона с золотистой точкой, обозначавшей Солнце, и, отделенный от него щелью в четыре тысячи парсек, рукав Персея. Там тоже мерцали звезды, но не золотым, а ослепительно-белым светом, и три таких же огонька Литвин различил на самом краю ветви Ориона. Казалось, они находятся почти что рядом с Солнцем, но это было иллюзией, связанной с гигантскими масштабами Галактики. Видимо, от Солнца их отделяло двести-триста светолет.

    «Белое – сектор бино фаата, – сообщил Корабль. – Их экспансия стремительна, и область, подвластная им, постоянно растет.