– Вы про электролит или про точки с запятыми? - лукаво поинтересовался Дом.

САЛАМАНДРА

Званцев нашел ее при исследовании Ключевской сопки.

Если точнее, то углядел ее глазастый робот Митрошка, а Званцеву досталось только наклониться и подобрать странную полупрозрачную с розоватыми отливами статуэтку, изображающую изогнутую ящерку. Мастер постарался: маленькие черные коготки, чешуйки на теле и глаза ящерки были выполнены так искусно, что создавали полное впечатление живых. Званцев никак не мог отделаться от ощущения, что ящерка наблюдает за ним. Она смотрела на него - гибкая, стремительная, готовая пуститься в бегство.

– Кварц, - заключил Дом. - Кварц, окрашенный окислами железа.

– Кто ее смастерил? - подумал вслух Званцев. - Для камчадалов - слишком искусно.

– А ты хрустальные черепа вспомни, которые когда-то в южной Америке нашли, - посоветовал Дом. - Помнишь, они тоже из единого куска кварца сделаны. И тоже про них говорили, что невозможно их было изготовить при существовавших в Америке технологиях. Но ведь изготовили! Из единого куска, хотя все специалисты единодушно утверждают: кварц таким образом обработать нельзя. А шлифовкой этого можно было добиться лишь за сотни лет. И все-таки кто-то это сделал. И потом, кто тебе сказал, что это местное изделие? Возможно, здесь кто-то побывал до нас. И просто потерял эту штуку. А вы с Митрошкой нашли.

– Просто у тебя получается, - сказал Званцев, стоя у окна и разглядывая живописный пейзаж, возможный лишь на Камчатке. - А мне чудится в этой ящерке какая-то загадка. Раньше что-нибудь подобное находили? Да еще в кратере действующего вулкана.

– Я таких материалов не нашел, - сказал Дом.

– Плохо искал, - вмешался в разговор робот Митрошка. - Я тут тоже немного в Сети полазил. Была находка. И не похожая, а точно такая же. Только довольно давно, еще в середине двадцатого века. Геолог Заостерцев при исследованиях Горелой сопки. Здесь же, на Камчатке. Упоминание об этом сохранилось, вероятно, лишь благодаря оригинальной гипотезе доктора А.А. Малахова, высказавшего утверждение, что люди имеют дело с иной формой жизни на кремниевой основе.

– Бред, - решительно выступил Дом. - Плавиковая кислота вместо воды, высокая температура, необходимая для существования… Это слишком сложно, чтобы оказаться правдой. Красивая гипотеза, Митрошка, не более.

– А это как посмотреть, - возразил робот. - Вчера еще некоторые деятели от кибернетики именно так о нас с тобой и отозвались бы. Техноморфизация казалась просто нереальной. Но мы-то с тобой существуем!

– Вот именно, - сказал Дом, - существуем. Кухарками, транспортными средствами, а свежую информацию почерпнуть некогда.

Ящерка смотрела на Званцева.

Вулканолог взял ее в руки и еще раз поразился искусству мастера. Ящерка и в самом деле казалась живой.

– Кончай спор, - объявил он. - Митрошка, мы с тобой идем на охоту.

– А я малинки нащиплю, - тут же отозвался Дом. - Тут у меня с левой стороны такие заросли! Я вчера двух медведей спугнул.

В воздухе пахло можжевельником, и от реки тянуло прохладой.

– Зря ты, Званцев, его поддержал, - проворчал Митрошка, осторожно ступая вслед вулканологу. - Подумаешь, температура! В жерле вулкана, да поближе к лаве - там ей только и жить. Помнишь, где мы ее нашли? У свежего выхода лавы. Заигралась, а в глубину уйти не успела.

– Ты по сторонам посматривай, - предупредил Званцев. - А то мы без трофея домой вернемся. А я уже нацелился на рябчика, не хочется разочаровываться.

– Вот так, - сказал робот. - Два миллиона гигабайт памяти, способности такие, что другим и не снились, а тебя держат за охотничью собаку. Ты мне еще «фас» скажи!

Званцев промолчал.

Осень брала свое.