Торги были назначены на полдень. Стечение любопытных уже с утра мешало движению на Болтон-стрит. Еще накануне в городе царило волнение. По трансатлантическому кабелю газеты получили сведения, что большинство пари, предложенных американцами, было принято англичанами, и Дин Тудринк тотчас же велел объявить об этом в аукционном зале. Говорили, будто правительство Великобритании передало значительные фонды в распоряжение майора Донеллана… В «Нью-Йорк геральд» писали, что лорды адмиралтейства настаивали на покупке арктических земель, уже включали их в список английских колоний и т. д.

Что было достоверно в таких слухах и россказнях, никто не знал. Но в тот день в Балтиморе рассудительные люди полагали, что если Арктическая промышленная компания будет предоставлена только своим собственным силам, то борьба, возможно, закончится победой Англии. И некоторые из самых горячих янки уже старались оказать давление на вашингтонское правительство. А новая Компания в лице своего скромного агента Уильяма С. Форстера, по-видимому, вовсе не разделяла всеобщего возбуждения, словно она была совершенно уверена в своей победе.

Условный час приближался, и толпа на Болтон-стрит все росла. За три часа до открытия дверей к аукционному залу нельзя было и подойти. Все пространство, отведенное для публики, было заполнено до отказа. Только для европейских делегатов было оставлено несколько мест, отгороженных барьером, откуда они могли следить за ходом аукциона и вовремя делать свои надбавки.

Эрик Бальденак, Борис Карков, Якоб Янсен, Ян Харальд и майор Донеллан со своим секретарем Дином Тудринком сбились тесной кучкой, плечом к плечу, как солдаты, готовые идти на приступ: они ведь, и правда, собрались взять приступом Северный полюс!

Со стороны Америки никто не явился, если не считать рыбника, владельца складов; его грубое лицо выражало полнейшее равнодушие. Казалось, ему было безразлично все окружающее и думал он лишь о том, куда девать грузы, ожидаемые им из Ньюфаундленда. Кто же были те капиталисты, от лица которых этот простак собирался ворочать миллионами долларов? Тут было над чем поломать голову.

Никто и не подозревал, что Дж. Т. Мастон и миссис Эвенджелина Скорбит имеют отношение к делу. Да и как об этом можно было догадаться? Оба они были тут, но вместе с некоторыми другими именитыми членами Пушечного клуба, коллегами Дж. Т. Мастона, скрывались в толпе, не занимая особых мест. По виду они казались обыкновенными, совершенно бескорыстными зрителями. Уильям С. Форстер даже как будто не был знаком с ними.

Разумеется, вопреки порядку, установленному на аукционах, на сей раз предмет продажи не был выставлен для всеобщего обозрения. Северный полюс ведь нельзя, как какую-нибудь старинную вещицу, передавать из рук в руки, рассматривать со всех сторон, разглядывать в лупу, а то и тереть пальцем, чтобы убедиться, старинная ли она в самом деле, или просто подделка. А полюс все-таки был чрезвычайно старинным предметом, — ведь он возник еще до каменного века, до железного, до бронзового, раньше всех доисторических эпох, потому что существует с начала мира!

Хотя самый полюс и не лежал на столе оценщика, зато на виду у всех заинтересованных висела большая карта, на которой очертания арктических областей были обведены яркой краской.