Дельце не выгорело.
Мигель уже направился было к двери, но, услышав его слова, резко обернулся.
Виллар с напускным добродушием подмигнул.
— Ба! Мне известно, как трудно живется на жалкую зарплату служащего, — заговорщическим тоном заметил он. — Вот вы и смекнули, что Игнасио Виллар богат, а потому вполне можно попытаться вытянуть из него несколько тысчонок песет, малость пошантажировав… во имя сыновней любви…
Мигель Люхи отвесил дону Игнасио такую оплеуху, что тот покачнулся и умолк, не успев договорить. Оба на мгновение остолбенели. Полицейский прикидывал, чем для него может обернуться такая несдержанность. Что до Виллара, то его просто парализовало от изумления. Впервые за последние тридцать лет на него осмелились поднять руку. Лицо бандита пылало, голова шла кругом. В душе его боролись страх и дикая жажда убийства. Страх — ибо подобное бесчестье рушило целый мир, мир, где царил дон Игнасио, где его боялись и слушались. В то же время Виллара душила бессильная ярость, ибо этот убийца прекрасно понимал, что не может сейчас же, на месте прикончить Люхи. Но более всего дона Игнасио терзала мысль, что он перестал быть прежним, великим каидом. Мертвенно бледный, он стоял, прикрыв глаза и не чувствуя, как по лбу стекают струйки пота.
— Я убью вас, Люхи, — хрипло пробормотал Виллар, — убью за то, что вы сейчас сделали…
Но к Мигелю уже вернулось самообладание, и он решил воспользоваться смятением противника.
— А пока, может, все-таки поговорим о Пако Вольсе?
Игнасио Виллар не выдержал. Воля его ослабла и ослепление ярости заставило отбросить привычную осторожность.
— Пако Вольс — ваш друг? Так вы его еще увидите, не беспокойтесь!
Немного помолчав, каид тупо, сам не понимая, что говорит, добавил:
— И я даже уверен, что вы его увидите очень скоро!
— Почему?
Улыбка Виллара больше походила на гримасу.
— Да так, пришло в голову…
Несмотря на старую дружбу, дон Альфонсо принял Люхи довольно прохладно.
— Инспектор, кто вам поручил допрашивать Игнасио Виллара?
— Никто.
— Тогда по какому праву…
— По праву любого честного человека сказать подонку все, что он о нем думает.
— Только не в том случае, когда этот честный человек состоит на государственной службе и обязан подчиняться начальству!
Мигель пребывал в таком нервном возбуждении, что, только вспомнив все, чем обязан Альфонсо Мартину, подавил искушение послать его ко всем чертям.
— Ладно, комиссар… Приношу вам свои извинения…
Дон Альфонсо встал и, обогнув стол, подошел к подчиненному.
— Прошу тебя, Мигель, не валяй дурака… Я знаю, с какой симпатией ты относишься к этому Пако, и понимаю твои терзания. Ты наверняка считаешь себя виновным в его исчезновении… То, что ты хочешь отыскать парня живым или мертвым, вполне естественно, но будь, черт возьми, осторожнее! Один раз мне уже удалось помешать Виллару добиться твоего увольнения, но это вовсе не значит, что я смогу защитить тебя в случае новых неприятностей. У этого типа огромная власть… Он звонил мне, как только ты ушел, и, похоже, вне себя от бешенства… Что между вами произошло?
Инспектор рассказал о столкновении с доном Игнасио и о негодовании, охватившем его, когда каид стал высмеивать его сыновние чувства. Комиссар перебил Люхи.
— Я хорошо знал твоего отца, Мигель. Энрике был славным малым и очень любил свою работу… Как и ты, я всегда подозревал, что Виллар замешан в его убийстве, но одних подозрений мало — нужны доказательства. И ты сам знаешь это лучше, чем кто бы то ни было. |