— Не вижу рядом с тобой инора Бовьена, — чуть прищурился он.

— Надеюсь, больше и не увидишь, — не сдержалась я.

— Что он от тебя хотел?

— Он? Ничего. А вот Совет…

— Совет хочет, чтобы ты ушла от де Кибо? — проницательно уточнил Антуан.

— Что-то вроде того, — уклончиво ответила я, хотя ужасно захотелось ответить, что Совет настаивает, чтобы я рассталась с ним.

Конечно, тем самым я бы подготовила почву к грядущему разрыву, но с Альвендуа станется устроить скандал в Совете прямо сейчас, а с Фаро — заявить, что, напротив, он настаивает на немедленном браке. А если Совет объединится с Альвендуа, то результат непредсказуем. Думаю, даже Шарль спасовал бы.

— Фаро очень не по нраву де Кибо, — заметил Антуан. — Я не говорил раньше, но он приходил к нам и требовал надавить на тебя, чтобы ты отреклась от Робера де Кибо.

— А вы? — невольно заинтересовалась я. Все же Альвендуа всегда выглядели законопослушными. — Что вы ему ответили?

— Разумеется, отказались, — ответил Антуан. — Мама рассмеялась Фаро в лицо, уточнив, не принимает ли он нас за идиотов. Такой куш идет в руки, а мы вдруг должны от него отказаться. Зачем? Чтобы он ушел непонятно кому? Скорее всего, после смерти де Кибо Совет наложит лапу под предлогом того, что там артефакты, книги по магии, дух рода, опять же. А значит, кому попало наследство не принять. Да и опасно — если дух рода выступит против претендента, он и убить может.

— За меня ты, значит, не боишься? — возмутилась я.

— Тебя же принял дух рода? — удивился Антуан. — С чего ему выступать против?

О том, что меня принял дух рода, я слышала не впервые, но никаких подтверждений тому не видела. Не считать же за них фамильный перстень? Или считать? Франциск же говорил, что если перстень меня слушает, значит, дух рода принял? И мама Люсиль? Но откуда это знать Антуану, я же при нем не пользовалась возможностями перстня де Кибо?

— Какой осведомленный тип. — Недовольно навис над ним Франциск. — Откуда, спрашивается?

— Почему ты решил, что он меня принял?

— Николь, — снисходительно улыбнулся Антуан, — думаешь, я поверю, что Робер де Кибо ввел в род первую попавшуюся инориту? Я же все знаю.

— Все это что? — хором спросили мы с Франциском.

Нет, я подозревала, что я не первая попавшаяся, но одно дело — подозревать, и совсем другое — знать точно. Антуан услышал только меня, но это не помешало ему неприятно улыбнуться и повторить со значением:

— Все.

— И все же, Антуан, о чем ты сейчас говоришь?

— Николь, мама и леди д’Авьель — подруги. Неужели ты думаешь, между ними могли сохраниться какие-то тайны?

У леди Альвендуа — наверняка. Более того, я уверена, что все свои тайны мама Антуана удерживает при себе, не доверяя даже самым близким. Но что такого рассказала тетя, я же присутствовала при их разговоре с дедушкой от и до?

— И какими тайнами моя тетя поделилась с твоей мамой?

— Насколько я понял из разговора с Матье, это уже не тайна вовсе, — зло бросил Антуан. — И к тому же ему сказала это явно не леди д’Авьель.

И посмотрел с явным намеком.

— То есть ты считаешь, что я выдала какую-то тайну другу Жана-Филиппа? — опешила я.

— Не какую-то, а вполне определенную. Возможно, не ты, конечно, — засомневался Антуан, — а Жан-Филипп с ним поделился.