Рейберн улыбнулся.

Ему нравилась манера этой девушки говорить разумные вещи, причем всегда к месту, а ведь от особы столь юной этого было трудно ожидать. Вообще, на взгляд Рейберна, Виола очень отличалась от обычной светской девушки, каких он в большом количестве встречал в обществе.

«Наверное, это происходит потому, что она так чувствительна и разумна», — предположил он.

Обычно женщины, которыми увлекался Рейберн Лайл, быстро ему надоедали. Они были слишком предсказуемы. Еще до того, как они раскрывали рот, можно было угадать, что они скажут. И так же очевидны были их поступки.

Хозяин дома поднялся из-за карточного стола и подошел к Виоле и Рейберну.

— Теперь ваша очередь играть, Лайл, — сказал он. — Надеюсь, вам повезет больше, чем повезло мне в последнем роббере!

— Недаром же я ношу прозвище Счастливчик Лайл! — задорно отозвался Рейберн. — Сейчас мы это проверим!

Он знал, что эти слова вызовут досаду графа, и произнес их нарочно, чтобы позлить его. Улыбнувшись Виоле, Рейберн направился к игрокам.

Граф же опустился на диван возле Виолы. Впервые, находясь рядом с ним, девушка вовсе не испытывала страха — напротив, смело взглянула ему в глаза и даже улыбнулась.

— Вы счастливы? — спросил граф.

— Очень! — с жаром ответила она.

— Я и не знал, что вы близко знакомы с Рейберном Лайлом. Кажется, сегодня днем вы поздоровались с ним не слишком радушно.

Виола с легкостью нашла ответ.

— Тогда я еще не сказала мачехе о моих чувствах к Рейберну и мне приходилось соблюдать осторожность…

Граф, похоже, вполне удовлетворился этим объяснением. Помолчав немного, он сказал вполголоса:

— Вы не представляете, как я огорчен и разочарован тем, что вы решили выйти замуж за другого!..

— Простите, но я вас не понимаю…

— Мне казалось, вчера вечером вы должны были понять, что я в вас влюблен, — возразил граф. — Ах, Виола, это была любовь с первого взгляда! И как раз во время этого уик-энда я намеревался просить вас стать моей женой…

— Простите, если я… причинила вам боль… Виола испытывала страшную неловкость и страстно желала, чтобы этот неприятный для нее разговор кончился как можно скорее.

— Это не просто боль, — сухо заметил граф. — Я чувствую себя одураченным, обманутым! Словно у меня украли то, что уже, казалось, принадлежит мне…

В его голосе зазвучала такая страсть, что Виола невольно содрогнулась, но тут же вспомнила, что теперь граф ничего не может ей сделать — у нее есть Рейберн, и он защитит ее.

— Мне очень жаль, что все так сложилось. Еще раз прошу меня простить, — повторила она после паузы.

Жаль настолько, что вы можете и передумать? — живо поинтересовался граф. — Поймите, Виола, я дам вам гораздо больше, чем Рейберн Лайл, хотя он, конечно, очень богат! Переменить решение еще не поздно… — Помолчав, он добавил: — Известная поговорка гласит: «Лучше быть милашкой старика, чем рабыней молодого». И вы, Виола, были бы моей милашкой, если бы согласились выйти за меня замуж! А со временем — кто знает? — даже, может быть, и сами полюбили меня…

Виолу охватило чувство гадливости, и она инстинктивно отпрянула от графа. Сделав над собой усилие, девушка подавила в себе отвращение и проговорила:

— Я чрезвычайно признательна за все те добрые слова, которые вы мне только что сказали, но ведь я помолвлена с Рейберном, а он вряд ли бы их одобрил!.