– Ты вроде бы сказал, что христианство и демократия нам уже и не годятся.

– Я этого не говорил! – воскликнул губернатор. – Я лишь сказал, что ни одна идея не смогла объединить мир так, как это делает технический прогресс. Черт побери!

– Есть разница между идеями и способами их реализации, – резко ответил Уолш.

– Разница между идеями и действительностью, – возразил губернатор. – И конкретные дела сослужат людям более добрую службу, нежели словесные замки.

Барри Хайнс, не поднимаясь с пола, на коленях дополз до телевизоров, выключил их, повернулся к губернатору и его сыну.

– По-моему, это хорошая речь. Если задуматься, губернатор сказал правду. И не надо лезть в бутылку, Уолш, из-за глупой реплики Грейвза.

– Да, – поддержал его Флетч, – Ты же знаешь, умом Грейвз не блещет.

Дверь из гостиной открылась. Вошла Дорис Уилер – в вечернем платье, с шарфом, наброшенным на широкие плечи. Она затворила за собой дверь, шагнула к губернатору.

– Кэкстон, ты только что проиграл выборы.

Губернатор побледнел.

– Подожди, подожди.

– Чего мне ждать? – еще шаг, к центру спальни. – Ты же выставил себя круглым идиотом.

Уолш попятился к стене. Шустрик Грасселли ретировался в ванную.

Дорис говорила с мужем так, будто в комнате они были вдвоем.

– Все твои сегодняшние поступки для меня – полный сюрприз. Раздавать деньги школьникам. Да еще не всем, а избранным. Барри передал тебе, что мне пришлось сказать по этому поводу? Не пустить члена палаты представителей Флагерти на трибуну! Надеюсь, ты не станешь убеждать меня, что это чистая случайность?

Губернатор посмотрел на Барри, потом – на жену.

Все поняли, что услышанное от Дорис Барри оставил при себе.

– А что за бред ты нес в Уинслоу?

Глаза губернатора превратились в щелочки.

– Бред?

Дорис продолжила хорошо поставленным голосом опытного лектора:

– Кэкстон, ты прекрасно знаешь, что фермеры и лавочники Уинслоу, как и повсюду в США, не желают слышать о Третьем мире. Их интересуют налоги, программы по здравоохранению, социальной защите, обороне, субсидии на зерно. Избиратель прежде всего эгоист! Каждый раз, слыша название какой-либо чужой страны, он знает, что ему придется платить!

– Дорис, надо говорить и об этом.

– А что ты лепил насчет технического прогресса? – Дорис Уилер закатила глаза.

Губернатор, сидевший в кресле, без галстука, обмяк, словно на него навалилась усталость.

– Ты пытаешься показать, что ты – государственный деятель, Кэкстон? – выкрикнула Дорис.

– Мама, – вмешался Уолш, – ты же не хочешь, чтобы тебя слышали люди в гостиной?

– Почему нет? – Дорис не понизила голоса. – Пусть слушают! Предвыборная кампания губернатора Кэкстона Уилера завершена! Они могут допить виски, убрать в карманы чековые книжки и разойтись по домам, чтобы потом переметнуться к Симону Аптону или Джо Грейвзу.

Губернатор искоса глянул на Барри Хайнса, словно ища поддержки.

– Грейвз сболтнул чушь...

Барри Хайнс оставил на телевизоре пластмассовый стаканчик, наполовину наполненный «пепси». Дорис смахнула стаканчик на ковер. Губернатор Уилер уставился на коричневое пузырящееся пятно. Затем поднялся, подошел к зеркалу, начал завязывать галстук.

Барри Хайнс уже стоял у двери в гостиную.

– Кэкстон, – Дорис обращалась к спине мужа, – американцы не доверяют техническому прогрессу.