— За Культуру! — предложил он тост. — За полное отсутствие уважения ко всему величественному.

— Согласен, — поддержал красно-лиловый, и они выпили.

Через некоторое время выяснилось, что существо зовут Чори, к тому же оно — самка. Это обстоятельство чрезвычайно позабавило Закалве.

Утром он проснулся под струями маленького водопада в одном из жилых секторов — мокрый, со всеми признаками тяжёлого похмелья. Чори висела поблизости, уцепившись за какое-то дерево всеми своими конечностями-крюками и издавая звуки, очень напоминавшие храп.

Ему казалось, что она достигла оргазма почти одновременно с ним, но затем — по всем внешним признакам — с ней случился странный приступ. Женщина визжала, вцепившись в него, словно хотела сломать ему спину. Итак, несмотря на внешнее сходство с людьми, тот смешанный тип, к которому принадлежали представители Культуры, в чём-то кардинально отличался от обычных людей. Несколько страшных мгновений им владела вызывающая дурноту мысль, что его сперма подействовала на неё подобно кислоте.

Он пытался оторвать её от себя, окликал по имени, наконец, энергично встряхнул за плечи.

— Что случилось? — выдохнула она.

— Со мной — ничего. А вот с тобой… Что случилось с тобой?

Женщина выглядела озадаченной.

— Я кончила, вот и все, а… О! — Она прикрыла ладонью рот, широко раскрыв глаза. — Я забыла, извини. Ты не… — Она хихикнула. — Как неловко.

— Что?

— Ну, мы просто… у нас это продолжается дольше, понимаешь?

До этой минуты он не вполне верил слухам об изменённой физиологии представителей Культуры. Неужели они сознательно трансформировали самих себя — чтобы продлевать мгновения удовольствия, ведь говорят, что у них имеются особые железы, которые могут усилить любые ощущения… Однако в этом был некоторый смысл. Их машины могли делать многие вещи лучше, эффективнее, чем люди… Значит, высвободившуюся энергию можно направить на получение удовольствий — что ж, такая целеустремлённость в некотором роде достойна восхищения. Он снова обнял женщину.

— Давай ещё раз, ладно? Она засмеялась.

— Увлечённость — хорошая черта у мужчины.

Он отсутствовал пять дней и столько же ночей. Насколько можно было судить, ни разу не пересёк собственный след и никогда не посещал дважды один и тот же сектор. Три из этих ночей он провёл с разными женщинами, и вежливо, но твёрдо отказал одному симпатичному юноше.

— Ты уже вполне освоился, Шераданин? — спросила Сма, рассекая гребками воду бассейна впереди него, и перевернулась на спину, ожидая ответа. Он плыл следом за ней.

— Ну, я перестал предлагать плату в барах.

— Это начало!

— Положим, с этой привычкой порвать было совсем нетрудно.

— И все?

— Ваши женщины очень дружелюбны.

— Так же, как и мужчины.

— Жизнь здесь кажется… идиллической. Но подозреваю, не все так просто.

— Ну и ну. Есть желание остаться?

— Ни малейшего, — рассмеялся он. — Я бы здесь сошёл с ума или навечно погрузился в один из общих снов-игр. Мне нужно… нечто большее.

— А примешь ли ты это большее… от нас? — Дизиэт напряжённо смотрела на него. — Хочешь работать на нас?

— Все почему-то считают, что мне нужно это сделать, раз вы на стороне справедливости.