|
Лорд Вэлейю не смог погасить свое горе, даже отдав своему родовому мелорну семью ничтожного раба, — я почувствовал тошноту. Его семью скормили отвратительной деревяхе, а он все еще преклоняется перед ними. Но, надо отдать длинноухим должное, вот это обработка, так обработка. Но, что-то мне говорит, что этот эльфячий Совет, увидев, как беснуется этот лордик в попытке унять горе от гибели сына, подумал и решил опробовать этот метод на королях. Ну а что, даже свой лорд с катушек слетел, из-за дебила, который был такой же идиот, как и все остальные подростки, которым обязательно нужно сунуть гвоздь в розетку, чтобы убедиться в том, что это опасно. Он поперся туда, куда было запрещено ходить, и погиб, очень нехорошо погиб, но он был виноват сам, вот только крайним сделали Уго. Не так уж эльфы от людей в этом плане отличаются, надо сказать. А Уго раскачивался все больше. Похоже я его передержал наедине с собой, и его крыша и так слегка дырявая, начала конкретно так подтекать. — Это я виноват, это из-за меня погиб молодой господин…
Я поднялся, подошел к нему, и без замаха закатил ему пощечину. Голова Уго мотнулась, из разбитого носа брызнула кровь, но он перестал причитать и раскачиваться. Убедившись, что истерика прекратилась, я снова сел на свое место. — Как ты общался со своими господами, — я говорил ровным голосом, короткими предложениями. Когда отвечаешь на конкретный вопрос, меньше возможностей юлить. — Когда господам был нужен ничтожный Уго, они присылали вестника с указаниями: где забрать яд, кому его передать и когда. — В остальное время, что ты делал? — Исследовал проходы, составлял карты туннелей, чтобы миновать города. Люди по туннелям не ходят, никогда. Бояться. Правильно бояться. Придут мои господа, и все вы пойдете на корм родовым деревьям! — и тут Уго сделал то, чего я не ожидал от него. Он сильно качнулся и упал вместе со стулом прямо в лужу собственной мочи. Я вскочил и бросился к нему, но этот несчастный ублюдок взвыл. — Очень скоро! Не больше кольца древа пройдет, как вы все пойдете на компост! — и он с силой сжал челюсти. Я прекрасно понимал, что он делает и даже успел подскочить к нему, пока он был еще жив. Изо рта Уго хлестала кровь, которая смешивалась на полу с мочой, лицо посинело. Он хрипел и бился в агонии, а я просто стоял и даже не думал ему помогать. Это все равно бесполезно, тем более, что основную информацию я все же получил. Остается надеяться, что простые предатели будут более разговорчивые и менее мотивированные на самоубийство при намеке на предательство. Когда Уго затих, я вышел из камеры. Проходя мимо Гастингса, который стоял возле стола, вцепившись в крышку так, что пальцы побелели, я бросил ему. — Прикажи прибраться здесь, только так, чтобы это не вышло за пределы посольства. — Ваше высочество, что произошло? — сквозь зубы спросил капитан. — Ты видел, что произошло, — мне не хотелось здесь задерживаться. Хотелось пройти в свою спальню и умыться холодной водой. Но Гастингс, меня задержал. — С этого места было не слишком понятно. Почему он умер? Ведь вроде все шло хорошо? — Все с самого начала было плохо, только я — идиот, не сразу это понял. — я протер лицо руками и поморщился, потому что размазал пот, который неприятно защипал кожу. — Он упал на пол и сумел откусить себе язык, пока я тормозил, как обдолбыш из притона. Кусок языка перекрыл его дыхательное горло, и он задохнулся. Хотя, может все-таки кровью изошел, я не лекарь, в таких нюансах плохо разбираюсь. — Что вы делали? — мозг Гастингса зацепился за незнакомые слова, и капитан теперь пытался отвлечься от только что увиденной сцены. Нет она не потрясла его в плане кровавости, все-таки он профессионал. |
