Сергей Юрский. Выборы со старухой
Собирался уезжать. Времени в обрез. Дел по горло. А тут надо еще подкрепиться, а заодно открепиться. Зайду, думаю, в префектуру — там, знаю, за раздевалкой буфетик, несколько ступенек вниз, холодные блюда очень приличные и недорого. Там и подкреплюсь. А на втором этаже как раз избирательная комиссия — паспорт с собой, чего тянуть, возьму с божьей помощью открепительный талон. Приму участие в выборах за рубежами нашей родины. В консульство, а то и в посольство с открепительным талоном обязаны впустить. Там, прикидываю, тоже, наверное, какой-никакой буфет есть — возьму бутербродов или просто сэндвичей с каким-нибудь повидлом, за валюту, конечно, но все-таки, надеюсь, подешевле, чем в кафетериях общего пользования. Вот хотел написать: «И РАСПАХНУЛ Я ДВЕРИ ПРЕФЕКТУРЫ», честно, хотел так написать. Но не напишу — реальности не соответствует. Бывший дворец князей, чтоб не соврать, Гагариных-Запесоцких, где помещается префектура, двери имеет высотой 2 м 85 см, а вес не менее двух центнеров. Так что насчет «распахнул» это сильное преувеличение. Мужик я, прямо скажем, не совсем слабый, но эту дверь я слегка только отодвинул, а потом пролез в образовавшуюся щель. Шесть белых ступенек вверх, и потом длинный стол, перегораживающий дальнейшее движение посетителя. За столом молодой мент. Вежливый и распорядительный. По телефону говорит, со мной разговаривает и еще толковые советы дает девице, которая стоит на стуле и привешивает к стене наглядную агитацию. «Не знаю… не знаю… не знаю… — говорит мент в телефон, — не знаю… может, позже будет, а может, совсем не будет… это когда как… не знаю… а секретарша в отгулах до конца месяца… не знаю, не знаю», — это он все в телефон. В то же время мне: «Слушаю вас! Ноги оботрите как следует, у нас ковровая дорожка только-только из чистки». А в телефон: «Не знаю… может, в среду… попробуйте пораньше… пожалуйста, запишите… 956 23 18… ну да, этот самый телефон… по которому вы звоните… ко мне и попадете… а его не знаю… не знаю… не знаю… не знаю…». И тут же девице с доброй хорошей улыбкой: «Люда, ну не достанешь. Ну, высоко же для тебя. Люда… ну навернешься же сейчас со стула… Лестницу надо…. Люд, навернешься…». И опять мне: «Слушаю вас внимательно! Вы к кому? У нас все закрыто. Неприемный день». Я говорю: «Мне в избирательную комиссию». Он даже слегка как бы поперхнулся. Вскочил с места, рявкнул в телефон: «Ничего не знаю!» — и положил трубку. «Пожалуйста! — говорит, откидывает верхнюю часть своего стола, вроде как похоже на прилавок, и образовался такой неширокий проход. — Прошу вас, — говорит, — проходите, только не зацепитесь, обратите внимание — там гвоздь торчит». Прошел я, значит, через этот стол и поворачиваю к раздевалке. А он говорит быстро: «Можете в пальто. Избирателям разрешается. А гардеробщица больна». Я спрашиваю: «А буфет у вас сегодня работает?». «Работает, — говорит мент. — Буфет — это каждый день. Милости просим. Но только он до 12.30. Так что уже закрыто». «А с какого часа?» — спрашиваю я, сам не знаю к чему, не пойду же я, в самом деле, с утра в префектуру чай пить! «С 8.15», — говорит вежливый мент. «Понятно», — говорю я и при этом сам на себя раздражаюсь. Чего «понятно»? Ясное дело — «понятно» — работает буфет с 8. |
