Но это был не мальчик с подносом, а крайне взволнованный секретарь Мак-Ивоя Тед Смит; по пятам за ним следовал сэр Мэтью Спротт. Ни в манерах, ни в облике сэра Мэтью, одетого весьма тщательно и элегантно, не было ничего необычного. Лицо его, хранившее, как всегда, сдержанное высокомерное выражение, было совершенно спокойно.

Секунду длилось молчание.

— Садитесь, прошу вас, — предложил редактор.

— Благодарю. — Сэр Мэтью опустился на стул. — Вас трудно застать в последнее время, мистер Мак-Ивой. Я проходил мимо и решил заглянуть на минутку. Конечно, неофициально.

— Разумеется, — кивнул Мак-Ивой, бесстрастно глядя в лицо собеседнику. — Не угодно ли сигарету?

— Нет, благодарю вас. — Спротт жестом отстранил серебряный портсигар. — Я очень рад, что и вы здесь, мистер Данн. То, что я хочу сказать, в известной мере касается и вас.

Наступила более продолжительная пауза. Спротт великолепно владел собой, все у него было заранее обдумано, и он не проявлял никаких признаков тревоги. Он даже слегка улыбнулся, желая показать, что вполне спокоен.

— Джентльмены, — начал он, — я пришел сюда не для дидактических споров. Все ведь очень просто. К тому же я признаю, что вы имеете право помещать в своей газете все, что вам заблагорассудится. Тем не менее должен сообщить вам, что серия статей, которую вы последнее время печатаете, поставила в несколько затруднительное положение правительство его величества.

Молчание. Оба — Мак-Ивой и Данн — смотрели на Спротта. Под его напыщенным высокомерием чувствовалась тревога, которую ему уже не удавалось скрыть. И когда он снова заговорил, в его тоне звучала наигранная сердечность.

— Мы с вами, джентльмены, люди светские. Я уверен, что каждый из нас понимает, как трудно управлять страной в нынешние смутные времена. Через какие-нибудь три месяца предстоят выборы. Я не делаю никаких выводов, я просто хочу, чтобы вы помнили об этом. Учтите, что правительство его величества весьма сочувственно относится к поднятому вами вопросу. Это не подлежит сомнению.

— В самом деле? — заметил редактор.

— Смею вас уверить. — Сэр Мэтью внушительно кивнул. — Вчера вечером я целый час разговаривал по телефону с министром внутренних дел. — Незаметно для Спротта Мак-Ивой переглянулся Данном. — И повторяю: сэр Уолтер, будучи человеком большого ума, хочет со всею гуманностью подойти к этому странному и запутанному делу.

— Вот как!

Сэр Мэтью посмотрел на обоих, и его благожелательная улыбка стала еще шире.

— Как я уже сказал, джентльмены, я пришел к вам неофициально. Да и как могло быть иначе, учитывая занимаемое мною положение? Но, по правде говоря, — хотя и это тоже между нами — я пришел сделать вам одно предложение, можно сказать, более чем великодушное, которое, думается мне, раз и навсегда положит конец всей этой истории и приведет дело к справедливому разрешению.

Спротт облизнул губы и пригнулся ближе к своим собеседникам.

— Я уполномочен сообщить вам, что если вы немедленно прекратите публикацию этих статей, в которых, кстати сказать, учитывая дальнейшее развитие событий, не будет и нужды, — сэр Уолтер согласен амнистировать заключенного Мэфри и немедленно выпустить его из Каменной Степи.

Слащавая улыбочка, казалось, была прочно приклеена к лицу сэра Мэтью. Данн и Мак-Ивой даже не взглянули друг на друга.

— Так как же, джентльмены, принимаете вы мое предложение?

— Нет. Мы отказываемся.

Спротт неторопливо вытащил носовой платок и вытер ладони. Улыбка сбежала с его лица.

— Отказываетесь? Я очень удивлен.