— Нет, ты этого не сделаешь! Неужели правда?

— Конечно.

Мэфри снова бросил на Пола робкий взгляд. Его потрескавшиеся губы дрожали.

— Я очень измучился, — пробормотал он. — Я, пожалуй, пойду лягу.

Сердце у Пола радостно затрепетало, как после большой победы. Он не знал, что вызвало в Мэфри этот переворот. Ведь он даже не смел и надеяться на такое. А сейчас он увидел возможность создать будущее для них обоих. Наконец-то, когда, казалось, все рушилось, Пришла награда! Как он был рад теперь, что решил остаться.

Он в упор посмотрел на отца и, стараясь говорить спокойно, сказал:

— Вам надо выспаться как следует, и вы сразу почувствуете себя лучше.

Мэфри встал.

— В деревне… — пробормотал он, — с цыплятами и коровой… Это было бы неплохо… Вот только смогу ли я?

— Сможете, — твердо сказал Пол.

Минутное колебание.

— Хорошо. — Мэфри говорил каким-то странным хриплым голосом. — Пойду сосну. — Неожиданно он остановился, словно пораженный какой-то мыслью, поднял голову и устремил взор вдаль. И уже совсем другим, мечтательным, теплым, робким голосом сказал: — А помнишь… Пол… как мы с тобой пускали бумажные кораблики в парке Джесмонд-Дин?

Он искоса, стыдливо посмотрел на сына, потер рукой воспаленные, слезящиеся глаза и, волоча ноги, вышел из комнаты.

Глава XX

Пол еще долго сидел в гостиной.

Наконец он мог привести в исполнение свой план, теперь уже очень далекий от идиллии, некогда занимавшей его воображение: домик, увитый розами, на холме, зеленые луга, сельская глушь. На смену сентиментальной юности пришла зрелость, превратившая его в здравого, практичного человека, остерегающегося излишних восторгов. Он должен закончить свое образование — не в Белфасте (об этом нечего и думать), а в каком-нибудь скромном провинциальном университете, быть может, в Дурхеме. Там тоже отличные педагоги, но стоить это будет дешевле. В окрестностях этого городка на севере Англии он, несомненно, сыщет какой-нибудь домик, пусть самый скромный, где оба они смогут жить. При нем будет небольшой участок, отец станет его обрабатывать, и труд снова сделает его человеком. Но сбудется ли это? Пол не знал. Он слышал, что бывали такие случаи: люди, пробывшие на каторге пятнадцать, двадцать, даже тридцать лет, выйдя на свободу, возвращались к нормальной жизни и, смешавшись с толпой других людей, вели спокойное, размеренное существование. Но, конечно, не судебная ошибка привела их на каторгу.

Пол поспешно встал, чтобы не дать возмущению содеянной несправедливостью опять разгореться в своем сердце. Ему хотелось, чтобы ничто не нарушало этого нового ощущения мира и спокойствия, которое пришло на смену гневу. Было еще не поздно, и, прежде чем лечь спать, он решил немного пройтись. Погасив свет и тихонько ступая, чтобы не разбудить Мэфри, он спустился вниз.

День стал длиннее, и на улице свет еще не совсем померк, борясь с подступающей тьмой. Воздух был теплый, прозрачный и тихий. Завороженный красотою этих сумерек, Пол неторопливо вышел из гостиницы.

Он хотел просто подышать воздухом и, хотя долго кружил по городу, нисколько не удивился, когда полчаса спустя обнаружил, что находится неподалеку от хорошо ему знакомой Уэйр-плейс. Напротив дома, где жила Лена, он остановился и, прислонившись к железным поручням, посмотрел с противоположного тротуара вверх, на неосвещенные окна пустующего этажа.

Дни страшной неизвестности остались позади, нервы Пола понемногу успокаивались. Избавившись от своей навязчивой идеи, он теперь в состоянии был оценить все, что сделала для него Лена.