Женщина мрачно кивнула. – С тобой все будет хорошо? Хочешь я вызову полицию? У меня под прилавком есть пистолет…

- Нет, нет! Со мной все будет хорошо. – Габриэль прикрепила мрачную, но уверенную улыбку. – Послушай, через несколько дней сюда придет моя подруга. Высокая, с длинными черными волосами, с красивыми синими глазами. Ты сразу ее узнаешь, когда увидишь. Она все объяснит, хорошо?

- Ты уверена?

- Конечно. – Протягивая деньги через прилавок, Габриэль коснулась теплой руки. – Спасибо, Роза.

- Благослови тебя Бог, Габриэль.

- Тебя тоже, мой друг.

Яркий солнечный луч отразился на открывающейся стеклянной двери, и Габриэль вышла из прохладного магазина с открытым невинным выражением лица. Глаз Зены через видоискатель любовался каждым плавным изгибом лица любимой. Каждая трещинка, каждый волосок, каждая капелька пота вызывала в ней трепет. Она перевела взгляд, когда Робертсон оторвал себя от горячего металла машины и пошел навстречу девушке. Воительница следила за его движениями, палец замер на спуске, удерживая его на расстоянии волоска от того давления, которое оборвет жизнь, взорвавшись фонтаном крови и органической плотью. – Только тронь ее, и твои мозги будут отскребать с улиц, – прорычала она.

Он как будто бы услышал ее, и вместо того, чтобы идти навстречу, открыл дверь машины и приглашающим жестом руки указал внутрь. Габриэль улыбнулась и, кивнув, приняла приглашение, исчезая в машине из видимости Зены. Робертсон закрыл дверь и сел в машину. С ревом двигателя колеса машины пришли в движение, оставляя расплавленную резину на асфальте и дымок над кафе. Пока машина не скрылась за горизонтом, ее сопровождало оружие воительницы.

Робертсон дотронулся до бедра Габриэль, потом положил свою руку на кожаное сиденье между ними. – Ты не разговорчивая.

Ответ Робертсона был прерван видом ранчо. – Нам сюда, – мягко сказал он.

Бард кивнула, глядя сквозь стекло. – Итак, мы здесь.

Первым, что бросилось в глаза, была высокая стена вокруг поселения. Она была массивной, сделанной из песочного цвета цемента, и высотой в два роста человека. С обеих сторон черных железных ворот стояли вооруженные охранники, обозначая единственный вход. Когда они медленно подъехали к воротам, высокий шпиль, увенчанный крестом, указал на местоположение церкви за стенами огороженной территории. Охранники открыли массивные ворота, беспрепятственно пропуская машину.

Внутри было так, как и показывала Зена на фотографиях в компьютере. Здания были в основном невзрачные, все, кроме главного здания. Внутренняя атмосфера казалось обесцвеченной и тоскливой, несмотря на яркое солнце. Габриэль ощутила непонятное чувство отчаяния. Кроме охраны не было ни одного признака человеческого обитания.

Седан медленно остановился возле распростершегося ранчо. Габриэль подождала, когда водитель выйдет из машины и откроет ей дверь, чтобы выйти из кожаного салона. Она поправила юбку и прищурила глаза под палящим солнцем пустыни. Мужчины окружили Габриэль, и Робертсон повел к жилищу.

В доме было темно, прохладно. В запертом воздухе витали ароматы благовоний и вареного мяса. Женщины разных возрастов, в основном молодые, суетились вокруг, приводя все в порядок. Единственными мужчинами были только те трое, которые ее окружали. К ним вышла высокая женщина, болезненно худая с мученическим выражением на лице, как у людей, страдающих хроническими запорами. Она осмотрела Габриэль с ног до головы, будто изучала отвратительное насекомое. Женщина повернулась к Робертсону.

- Кто это?

- Ее зовут Габриэль. Габриэль Стори. Она была в городе, когда мы забирали провиант. Я убедил ее поехать с нами и посмотреть, как мы живем.