В пещере поднялся зловещий гул. Оглушительная тишина, потом снова вибрирующий звук, сотрясающий пол, на котором лежали женщины и, громыхая, падали солдаты. Затем раздался треск. Зная, что за этим последует, Зена подложила Габриэль полностью под себя, образуя живую защиту вокруг подруги. Она положила руки на голову и стала ждать. А затем разверзся ад. Пещера начала распадаться на куски, булыжники падали, припечатывая Зену и солдат под их смертельным весом.

Расцветающая красным мучительная агония глубоко впивалась когтистыми шипами. Она когда-нибудь существовала без ее злобного прикосновения? Была ли когда-нибудь свободна от нее? Или это и есть мое существование? Это все, что есть? Она не могла вспомнить.

Пробитые легкие тяжело подымались в измельченных ребрах, пытаясь вобрать в себя живительный воздух. Работающее сердце трепетало в изуродованной грудной клетке, работая против силы тяжести упавших булыжников на хрупкое, разбитое тело.

«Мертвые не истекают кровью, Габриэль».

- Габриэль. – Слово вырвалось из раздробленной гортани, больше, чем глоток воздуха, меньше, чем стон. – Габриэль.

С огромным усилием, которые исчерпали все и без того ослабленные силы, воительница подняла слипшиеся веки. Боль от разорванной истертой кожи бурным потоком заполонила тело и душу. Иногда между потерей сознания и смертью камни двигались, приоткрывая небольшое пространство для движения и дыхания. На небольшом расстоянии, амброзия, которая оказалась нетронутой разрушительной пещерой, тускло светила. Приглушенный свет освещал прядь золотых волос. – Габриэль?

Зена подвинулась и узнала влажное тело, на котором лежала ее грудь. Тело, которое заканчивалось под огромным булыжником. Хрупкий таз Габриэль был придавлен тяжестью огромного камня. Зена снова двинулась, используя все силу, чтобы повернуть голову в сторону, стиснув зубы от того, что увидит.

Взгляд упал на мраморное белое лицо любимой. Правая скула раздроблена снизу вверх, лишена кожи и блестела от крови. Кровь залила пол лица Габриэль, разорванная кожа цеплялась за плоть, как маска Арлекина. Собрав все силы, Зена освободила руку, подняла, чтобы убрать окровавленные завитки прекрасных волос с разбитой брови. – Габриэль? Габриэль? Открой глаза? Давай, Габриэль, открой глаза. Открой глаза, черт побери! Габриэль, очнись!

Кожа была мокрой под пальцами, как будто она прикасалась к самой смерти. Дрожащими пальцами она провела по уцелевшей части лица Габриэль, по нежному подбородку и вниз до пульса на шее. Чувствительные подушечки пальцев воина нащупали слабое биение работающего сердца. Радость охватила Бессмертную, изгоняя боль из глубины души. Пальцы быстро вернулись к любимому лицу. Она опустила голову, умоляя.

– Габриэль? Давай, открой глаза, любимая. Все кончено. У нас получилось. Пожалуйста, открой глаза для меня. Пожалуйста?

Через мгновение, показавшееся вечностью, ресницы затрепетали и открылись, затем медленно уставились на лицо рядом. – Зена? – Голос был таким слабым, что если бы она говорила кому-нибудь другому, а не воительнице, то ее бы не услышали.

Лицо Зены засветилось от дикой улыбки, бледные глаза вспыхнули и засветились в слабом свете амброзии. – Спасибо богам! – Она ниже наклонила голову и прикоснулась губами к уголку разбитого рта любимой. – Мы сделали это, Габриэль. Все кончено. Ты ранена, но я вытащу нас отсюда. Держись за меня, хорошо?

- Зена?

- Да?

Габриэль слегка улыбнулась. – Слишком поздно.

- Что ты имеешь в виду? Еще не поздно! Мы сделали, Габриэль. Разве ты не видишь? Все кончено. Я вытащу нас отсюда, вот увидишь. Я помещу тебя в самую лучшую больницу мира.