— Наденька, я знаю, что императрица умерла в туалете! Но ведь туалет находился в Эрмитаже?

«Тьфу! О чем это я… Что за детский сад…»

— Да, наверное.

— А в каком именно туалете, науке известно? Он сохранился?

— Я не знаю, — растерялась Надя.

— Сейчас у бабушки спросим…

Егоров ринулся к смотрительнице и стал выяснять, где здесь туалет, да не простой туалет, а тот самый, где испустила последний дух императрица Екатерина по кличке Великая. При этом у него вновь открылся бурский акцент. Надежда и смотрительница смотрели на «Пауля», разинув рты.

Зазвонил мобильник. Егоров ждал звонка, но все равно вздрогнул.

— Хелоу, — закричал Сергей Аркадьевич. — Я, я… Пуркуа?

Смотрительница замахала на странного посетителя руками, требуя выключить телефон: «Нельзя, нельзя». При этом, полагая, что иностранец лучше поймет с акцентом, смотрительница вычурно коверкала русское слово: «Нэлсиа-а!»

Егоров ринулся в соседний зал, продолжая кричать в трубку:

— Майн готт… Я, я… О'кей!

Надежда догнала «Пауля» у павлина с часами. «Пауль» тяжело дышал и пялился в потолок.

— Пауль, что с вами?

— А-а… Надо срочно лететь, — выпалил Егоров. — Проблемы с банком и налоговой службой.

Он решил воспользоваться советом Любимова.

— Это серьезно? — упавшим голосом спросила Соколова.

— Могу все потерять. Вино, страусов, репутацию! — с отчаяньем валял ваньку Егоров. — Где у вас самолетные кассы?

— Совсем рядом, на Невском…

Надежда подумала — а ведь если Пауль все потеряет… Страусов и вино… Что ему останется тогда делать? Возвращаться в Россию.

И на мгновение ей захотелось, чтобы Пауль все потерял. Они придумают, чем ему здесь заняться. Он такой деловой, решительный — может к Роману в партнеры пойти.

Или подучиться немного — и экскурсии водить.

Но тут же устыдилась своих желаний.

Она желала Паулю только удачи.

Любимов загнал машину аж к Александрийскому столпу, куда заезжать категорически было запрещено. Остановился в тени грандиозной колонны. С некоторой опаской: со школы Жора знал, что столп ничем не крепится, фундамента у него нет, и держится он исключительно за счет своей тяжести. Странно это, конечно. Но если столько лет не упал, то и сегодня, скорее всего, устоит…

Милицейская машина, возмущенная наглостью неизвестного водителя, взревела и рванулась к Любимову с другой стороны площади. Жора вышел навстречу коллегам, успокоил. Они, оказывается, тоже слышали про то, что колонна стоит сама по себе, но решительно в это дело не верили. Считали байками для развлечения туристов.

Егоров и Соколова появились довольно скоро. Раскрасневшийся Егоров шел чуть впереди, решительно размахивая руками.

— Заработать хотите? — спросил Егоров, наклонившись к окну.

— Смотря куда надо, — зевнул Любимов, вживаясь в образ бомбилы.

Егоров вопросительно глянул на Надежду.

— Сначала вон туда, на Невский к авиакассам, а после на Дачную.

— Садитесь, — кивнул Любимов.

До центральных авиакасс доехали за минуту. Егоров нырнул в дверь, Любимов и Соколова остались его дожидаться. Жора внимательно рассматривал Надежду в зеркало. Он впервые мог видеть ее вблизи. Что же это за женщина, растопившая сердце сурового замначальника штаба…

Надежда поймала его взгляд, вздрогнула.

— За границу летит? — спросил Любимов.