|
Едрррить! А сквозь мутное стекло на Игоря уже смотрели чьи-то огромные, светящиеся в тусклом свете «фонаря» глаза с узкими вертикальными зрачками. Широко расставленные, не мигающие… Медленно, как во сне, он поднял автомат… Какая-то сила вырвала пробирку из рук. – Ты охренел совсем, Князев? – прошипел ему на ухо капитан, волоком оттаскивая за плечо от стекла по грязному полу. – Со всех джунглей решил к нам хищников приманить? – Да я… – Что «я»?! Не спится тебе? А ну пошел на пост! Сменишь Назарова. Живо. Не спать, не курить, огня не зажигать. Понял? – Так точно… – Вернемся – получишь три наряда вне очереди. Лично прослежу! *** Утро было хмурым. Позвякивая амуницией, матерясь вполголоса, раздирая рты в немилосердной зевоте, бойцы, не выспавшиеся на своих жестких «постелях», копошились, стараясь прийти в себя. Хуже всех, наверное, было Князеву: часа за два до подъема Федотов его заменил его на посту другим бойцом, сжалившись над проштрафившимся новичком, и тот сразу провалился в сон, но что такое два часа после бесконечного и тяжелого дня? И видения были тревожными: какая-то комната, какой-то плачущий ребенок, огромные грубые солдаты, переворачивающие все вверх дном… Почему-то во сне Игорю было очень страшно. Очень. Не выспался он вообще. – Ничего, – смеялся над ним сержант Байкальцев, с которым Князев сдружился вчера. – Оклемаешься. Ночью спать надо, а не красотами любоваться. Зато сейчас тебе Цербер прохлаждаться не даст. Цербером бойцы звали своего командира – за редкие душевные качества. – Выдвигаемся через пятнадцать минут, – объявил капитан бойцам. – Порядок движения прежний. Бдительность удвоить – мы вступаем на чужую территорию. Оружие применять без команды, сразу на поражение. Все движущееся считать целью. Вводная заняла как раз те самые пятнадцать минут. – Хоть бы чайку вскипятить, – ворчал Байкальцев, придирчиво выбирая себе из груды мачете, словно они сильно отличались друг от друга – заточенные тяжеленные железяки, уже тронутые свежей ржавчиной и кое-где поеденные ядовитыми соками. – На одном сухпае далеко не утопаешь… – Разговорчики! – Федотов слышал все. – Чаи будем дома гонять. Когда вернемся. Да и не из чего было развести огонь: вряд ли загорелась бы сочная растительность, окружающая павильон, а сухостоя, годного на дрова, тут, похоже, не было вообще. Позевывая, тройки поочередно выбирались наружу и одна за другой пропадали в сыром, плотном, как вата тумане, пахнущем цветами и падалью. Откуда-то спереди уже доносился сочный хруст и треск – начиналась вырубка новой просеки. Наконец, под крышей остались лишь трое: Игорь, Байкальцев и еще один боец – ровесник Князева, может быть, даже моложе – тощий прыщавый паренек, весь какой-то белобрысый, бесцветный, будто худосочный подземный гриб. – Выдвигаемся, – сказал Байкальцев. Он привычно перехватил пулемет поудобнее и шагнул наружу. Что такое?! Игорь не успел понять, что произошло: что-то белесое и бесформенное, будто сгусток тумана, сшибло сержанта с ног и, не останавливаясь, увлекло под насыпь, в зеленоватую мглу зарослей. Все это произошло мгновенно и бесшумно, лишь хрустнули внизу сочные стебли да пару раз негромко стукнул о щебень пулемет, который боец так и не выпустил из рук. Старшина оглянулся, но напарник его, зажмурившись, прижался спиной к стене и беззвучно шевелил бледными губами, словно молился. |
