— Телепортатор, — произнесла она, выдув клуб дыма по направлению к вытяжке, — Или, как говорят американцы, телепортер. Как думаешь, Изотов, насколько это редкая и ценная способность?

— Думаю, что зависит от нюансов, — рассудительно ответил я, садясь на кровати в позу лотоса, — Если вы говорите о тех, кто может по всему миру…

— Да, о них.

— Тогда не знаю, с чем сравнить. Наверное, одна из самых больших цен…

— Этих неогенов можно пересчитать по пальцам одной руки, — Окалина продемонстрировала мне пятерню, тут же уточнив, — Я имею в виду тех, кто способен на такие прыжки, а также достаточно замотивирован и дисциплинирован на работу. Их было, Изотов, куда больше пяти, но, как думаешь — легко ли замотивировать телепортатора? На вечную вахту с постоянной готовностью?

— Очень сложно, — не стал умничать я.

— Именно. Беглецов просто отстреливают, — меланхолично продолжила женщина, рассматривая свою руку, — В очень редких случаях, исключительных, можно сказать, их пытаются завербовать снова и снова. Главное, надеюсь, ты уловил? Ценность телепортатора для государства переоценить практически невозможно, Изотов. Как не старайся. Мне нужно, чтобы ты это понял. Проникся мыслью, так сказать.

— Я не уверен, что понимаю, как эти знания соотносятся со мной, — фыркнул я, слегка отходя, — Мне бы в нормальный Стакомск попасть.

— Прости… что? — очнулась блондинка.

— Хочу в нормальный Стакомск попасть, — повторил я, — В тот, который. Ну тот? Там, где по улицам не бегают бандюги, там, где ценных сотрудников не воруют в двух шагах от места работы, чтобы потом увезти хрен знает куда. Вы же все меня обманываете, да? Это ведь не настоящий город?

— Нина Валерьевна утверждала, что ты психически полностью здоров…, — задумчиво сказали мне в ответ на сарказм, явно его не поняв.

— Здоров, но очень зол, — прекратил я валять ваньку, уставившись прямо в голубые глаза начальства, — Очень. Зол. Всё моё пребывание в этом городе — какой-то фарс и бардак. Я рискую жизнью непонятно за что. Я убиваю непонятно за что и непонятно кого. Как так, Нелла Аркадьевна?

— Знаешь, Виктор, что скажу? — прищурилась валькирия, — Вне протокола? Являясь непонятной хренью, ты удивляешься, что с тобой обращаются, как с непонятной хренью…

У потолка нервно замигал красный огонек.

— Я, вообще-то, гражданин СССР, Нелла Аркадьевна, — тихо сказал я, — Нормальный человек. Мне не нужно использовать эти способности. Я не хочу их использовать. Хочу нормально жить. Платить налоги. Семью. Работу. Зарплату. Выходные. Отпуск на Черном море…

Майор, не отводя от меня взгляда, медленно поднялась с кресла. Я не обращал на это внимания. Как-то было безразлично, в ушах стучала кровь. Непонятная хрень? Нет, это не оскорбление. Это не пренебрежение. Она права, но за одним небольшим исключением.

— Я — хороший мальчик, — поднял я взгляд на готовую ко всему женщину, — Послушный. Но всему есть предел. Я официально вас уведомляю, товарищ майор, что предел неуважения ко мне как к человеку и гражданину был исчерпан только что.

— Ты лейтенант Комитета Государственной Безопасности, — процедила женщина, — Твоё дело подчиняться приказам, а не требовать их объяснения!

Взвыла сирена.