Быть может, за стеной Кавказа

         Сокроюсь от твоих пашей,

         От их всевидящего глаза,

         От их всеслышащих ушей.

Утес

         Ночевала тучка золотая

         На груди утеса-великана;

         Утром в путь она умчалась рано,

         По лазури весело играя;

         Но остался влажный след в морщине

         Старого утеса. Одиноко

         Он стоит, задумался глубоко,

         И тихонько плачет он в пустыне.

Сон

         В полдневный жар в долине Дагестана

         С свинцом в груди лежал недвижим я;

         Глубокая еще дымилась рана,

         По капле кровь точилася моя.

         Лежал один я на песке долины;

         Уступы скал теснилися кругом,

         И солнце жгло их желтые вершины

         И жгло меня – но спал я мертвым сном.

         И снился мне сияющий огнями

         Вечерний пир в родимой стороне.

         Меж юных жен, увенчанных цветами,

         Шел разговор веселый обо мне.

         Но в разговор веселый не вступая,

         Сидела там задумчиво одна,

         И в грустный сон душа ее младая

         Бог знает чем была погружена;

         И снилась ей долина Дагестана;

         Знакомый труп лежал в долине той;

         В его груди, дымясь, чернела рана,

         И кровь лилась хладеющей струей.

Листок

         Дубовый листок оторвался от ветки родимой

         И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;

         Засох и увял он от холода, зноя и горя

         И вот, наконец, докатился до Черного моря.

         У Черного моря чинара стоит молодая;

         С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;

         На ветвях зеленых качаются райские птицы;

         Поют они песни про славу морской царь-девицы.