|
Посреди него, на круглом острове, омываемом легкими голубыми волнами, чужеродно торчало здание зала собраний – коренастая сводчатая и бледно-зеленая реконструкция европейского казино в стиле «ар нуво». Эдипа тут же в нее влюбилась. «Параноики» выгрузились из машины, волоча за собой музыкальные инструменты и дико озираясь, словно надеясь найти в белой песчаной колее розетки, куда их включить. Эдипа вынула из багажника «импалы» корзинку холодных сэндвичей с баклажанами и пармезанским сыром из итальянской забегаловки, а Метцгер выволок чудовищных размеров термос с текилой. Беспорядочной толпой двинулись они по берегу к маленькой бухточке, где стояли суденышки тех владельцев, которым не досталось места у причала.
– Чуваки, – завопил Дин, а может, Серж, – давайте сопрем катер. – Верно, верно, – завизжали девчонки. Метцгер закрыл глаза и упал, споткнувшись о старый якорь. – Зачем бродить с закрытыми глазами, Метцгер? – спросила Эдипа. – Воровство, – ответил Метцгер. – Возможно, им понадобится адвокат. Среди прогулочных катеров, привязанных вдоль пирса, как выводок поросят, раздалось хрюканье мотора и появился дымок, указывающий, что «Параноики» действительно завели чью-то лодку. – Валите сюда, – звали они. Внезапно – дюжиной катеров дальше – поднялось нечто, закутанное в голубую полиэтиленовую штормовку. – Малыш Игорь, – произнесло оно, – помоги мне. – Знакомый голос, – сказал Метцгер. – Скорей, – поторопила штормовка, – пусти меня прокатиться с твоими парнями. – Быстро, быстро, – кричали «Параноики». – Мэнни Ди Прессо, – кисло представил фигуру Метцгер. – Твой приятель, актер-юрист, – вспомнила Эдипа. – Не так громко, – попросил Ди Прессо, тут же прикидываясь полиэтиленовым конусом и крадучись пробираясь к ним. – Они следят. С биноклями. Метцгер помог Эдипе взойти на борт готового к угону катера – 17-футового алюминиевого тримарана, носившего имя «Годзилла-II», – и протянул руку, намереваясь втащить в лодку и Ди Прессо, но ухватил лишь пустой пластик, который от рывка слетел, и под ним оказался сам Ди Прессо в водолазном костюме и в защитных очках. – Я все объясню, – сказал он. – Эй, – слабо донеслись с берега два крика, прозвучавшие почти в унисон. На открытое место выбежал стриженный ежиком приземистый и сильно загоревший человек, державший руку за пазухой, словно сложенное крыло. – Это съемка? – сухо осведомился Метцгер. – Все в натуре, – стуча зубами, ответил Ди Прессо. – Поехали. «Параноики» отдали швартовы, оттолкнули «Годзиллу-II» от пирса, развернулись и отчалили с мощным концертным гиком, едва не опрокинувшим Ди Прессо за борт. Эдипа, оглянувшись, увидела, что к их преследователю присоединился второй человек, примерно такого же сложения. Оба были в серых костюмах. Есть ли у них оружие, Эдипе рассмотреть не удалось. – На том берегу озера у меня машина, – сказал Ди Прессо, – но я уверен, что он оставил возле нее засаду. – Кто «он»? – спросил Метцгер. – Энтони Гингеррас, – ответил Ди Прессо зловещим шепотом. – Он же Тони Ягуар. – Кто? – Эх, sfacim, – поежился Ди Прессо и сплюнул в кильватер. «Параноики» затянули песню на мотив «Adeste Fideles»: При этом они скакали и пытались спихнуть друг друга за борт. |
