На заре тащемта, когда все крысы перестали скребстись у себя в клетушках, я нашла шприц, который Томми дали по программе обмена, когда он косил под торчка, и накачала крови у самой здоровой на вид крысы-вампушки, что у нас была. Затем подумала, глотать или вкалывать, и немного погодя решила таки вколоть, что, оказалось, действует точно так же, как в кино, а болит при этом гораздо меньше, чем от пирсинга в брови.

Кароч, потом легла и стала ждать, когда меня завампит. Думала про Фу — как он едет подземкой аж до самого дома к предкам на Сансете, а не остался со мной, и как это жлобски с его стороны. Подумала, что у нас с ним было за все это время, за полтора месяца с лишним, и как трудно ему будет, когда я стану высшей тварью невыразимого зла и сверхъестественной красоты. И еще подумала, может, нам с Графиней и Хладом придется жить вместе эдаким menage a trois, а Фу с Джередом станут нашими клевретами и будут жрать букашек, как Ренфилд у Дракулы, вот только у Фу по-прежнему будет отпадный манга-причесон, и я его временами буду заваливать в койку из жалости.

Потом я немножко поплакала, погоревала об утрате человечности в себе и чего не, птушто поняла: как только я закончу спасать Томми и Джоди и порабощать Фу и Джереда, так сразу проникну однажды ночью в гостиную к мистеру Грабли — просочусь туманом в щель под дверью, — сгущусь в свою отпаднейше алебастровую хамскую наготу, и у него от нее нахуй крыша слетит совершенно за то, что провалил меня по биологии, а это будет кагбэ бесчеловечно. И пока я так скорбела и оплакивала — заснула глубоким сном нежити.

Верняк. Très зашибись.

Но нет! Вот я проснулась, а снаружи по-прежнему светло, и крыски-вампики по-прежнему в отключке, а сверхсил у меня никаких нету, и зло мое все так же выразимо. Ебать мои носки! Я ж забыла — перед тем, как обратиться, надо умереть. Я поискала везде этот хлорный кал, которым, Фу говорил, они крыс убивали, но нашла только молоток — и вся такая: «Вот это вряд ли». Поэтому пошла на Маркет-стрит и подумала было броситься под автобус, но опять-таки: вдруг они мой труп на солнышке оставят и я вся сгорю? Тоже не метод. Поэтому я вся такая: «Ну тю, вены почикать?» Но больно же, как йоптвоюбоже, поэтому я только одно запястье себе резанула чутка, кровь потом полчаса текла, а у меня даже в голове не помутилось, поэтому я вся такая: «Нахуй этот цирк несмешной. Мне нужен сообщник».

И я позвонила по горячей линии для самоубийц.

И вся такая: «Мне нужна помощь».

А парень мне такой: «Как вас зовут?»

А я ему: «У вас что, звонильщик не определяется? Что у вас тогда за отстой, а не линия?»

Тут он мне: «Тут говорится, что вас зовут Эллисон. У вас все в порядке, Эллисон?»

Я ему вся: «Нет, ничего у меня не в порядке. Я звоню на горячую линию для самоубийц».

А он мне: «Вы не хотите кончать с собой, Эллисон».

А я ему такая: «Вот именно, кретинозавр. Мне нужно, чтоб меня кто-то другой потемнил. И надо, чтоб быстро, приватно, небольно, и еще чтоб причесон слишком не проебать».

А он такой: «Но есть же столько всего, ради чего жить».

Поэтому я ему: «Ты мне минуты тратишь, объебос. Мне нужен номер мясника или какого-нибудь доктора-кеворкяна».

А он мне такой: «С этим я вам помочь ничем не могу».

Поэтому я ему: «Задрыга!» И телефон себе загасила.

Это невероятно, а поди ж ты: оказалось МамБот была права. Иногда можно доверять только родственникам. (Прашупрощенья, едва сумела подавить зевок всех цветов радуги, пока это настукивала.) И вот сижу тут, жду, когда моя сестренка Ронни из школы вернется и зверски меня убьет, а потом спрячет труп под кроватью, пока я не восстану вновь — истинной Владычицей Тьмы в Большом Районе Залива.