Терять столь хлебное место, было до слез обидно, но собственную жизнь даотай ценил куда больше многих килограмм презренного металла. Как глава города он был прекрасно осведомлен о тех силах, с которыми предстояло схлестнуться гарнизону при выполнении полученного приказа. Столь же прекрасно он осознавал, насколько невыполнимым является этот самый приказ. Пусть количество русских войск, даже с учетом недавно подошедших подкреплений, не превышало числа китайских солдат и офицеров, даже наличие сотен готовых ринуться в бой по первому сигналу ихэтуаней не могло компенсировать превосходство противника в кораблях кораблей способных огнем своих орудий полностью уничтожить весь город. Потому, во избежание утери собственной жизни, он предпочел покинуть город в сопровождении личной охраны, но встретил полное непонимание данного шага со стороны командира китайского гарнизона, которому совершенно не хотелось оставаться крайним в сложившейся ситуации. Результатом неудачного побега стало предъявление консулам коалиционных держав ультиматума с требованием покинуть город и не предпринимать военных действий ближе 30 ли от городских стен.

Видя, как время утекает, словно вода сквозь сито, кукловод с простой русской фамилией Иванов вновь подергал за заранее подготовленные ниточки, и очередное утро европейского квартала Инкоу началось с резни устроенной ихэтуанями. Еще три года назад, когда только начали готовиться к грядущему восстанию боксеров, никто из современников даже не пытался предложить чего-либо большего, нежели простое махание шашкой или пальба из пушки с последующим принятием капитуляции. Слишком гордые для того, чтобы изрядно заработать на горе миллионов людей сыны XIX века оказались недостаточно хорошими проводниками идей очерствевшего душой пришельца из будущего. Что подрыв императора, что потопление двух старых крейсеров, что создание собственных ячеек ихэтуаней - практически все планирование наиболее грязной работы оказалось возложено на плечи Ивана Ивановича, либо курировалось им. Впрочем, учитывая огромную загруженность всех прочих, в этом не было ничего странного. Иениш в добавление к развитию отечественной артиллерии был вынужден тащить на себе работу верфей Невского завода, не говоря уже о прочих расположенных в столице производствах, где пароходство имело свои интересы. Протопопов с Керном надежно погрязли в военных действиях и очень длительное время были недоступны, так что отдавать им на откуп принятие важных решений виделось малореальным. Лушков с Зариным разрывались между организаций работы пароходства, китобойного, зверобойного, рыбного промыслов и добычей угля, не говоря уже о постройке новых потребных производств, к коим относились, как плавающие рыбоперерабатывающие заводы, так и полноценная верфь, воздвигаемая в Дальнем. Вот и пришлось барону Иванову, засучив повыше рукава, окунуть свои руки в чан с субстанцией, что можно было обнаружить в любой выгребной яме. Иными словами - в политическую экономику. Ныне он более не страдал от осознания своей роли, ведь за его спиной теперь находилась любимая женщина и сын - те, ради благополучия которых требовалось всего-то спасти Россию. И если при этом мало кому известному барону пришлось стать настоящим монстром по меркам местного общества, то так тому и быть. Теперь Иван был полностью готов принять на свои плечи тот тяжкий груз, что оказался выдан ему неизвестными силами годы назад или десятилетия вперед.

Что, по сути, могла дать России война с Китаем? Территории в столь манящей многие денежные мешки Маньчжурии? Нет! Во всяком случае, не с такой разницей в количестве проживающих на Дальнем Востоке русских и китайцев.