|
.. И вот теперь им вдруг понадобилась моя помощь! Просто непостижимо! - Как, по-вашему, я туда попаду? Андрюшка фыркнул: - А как ты вообще всюду влезаешь? Так, уже и оскорбления начались. - Возьмите ордер на обыск и сами пошукайте! - Господи, - в один голос закричали друзья, - да кто нам его даст?! - Прокурор. - Слушай, - дернул шеей Дегтярев, - это просто невозможно, нам никогда не попасть в дом законным путем. Да и нет никаких улик, только подозрения. А тебе ничего не стоит, и потом, насколько знаю, ты всегда мечтала поработать детективом, вот и даем тебе шанс! - Но я с Харитоновым близко не знакома! - Ерунда, - отмахнулся Андрюшка, - у вас, богатых, свои причуды. Найдешь общих друзей и напросишься на недельку в гости. Тебя никто не заподозрит в связи с милицией. Обеспеченная, взбалмошная, нигде не работающая идиотка... Он опять со вкусом закурил. Я смотрела на него и лихорадочно соображала. Дурят они меня, что ли? На дворе, правда, апрель, но первое число уже миновало. И что он имел в виду, когда сказал - "обеспеченная, взбалмошная, нигде не работающая идиотка"? Это мне предлагается такой имидж или Андрюшка действительно именно такой меня и считает? Впрочем, доля истины в данном заявлении все же есть. Несколько лет тому назад на семью неожиданно свалилось богатство. Долгие годы мы жили с моей подругой Наташей в крохотной двухкомнатной "распашонке" в Медведкове. Бегали на работу в третьесортный технический вуз, где прозябали на кафедре иностранных языков, подрабатывали частными уроками... Денег не было никогда. Подрастали двое детей, постоянно хотела есть и стая домашних животных - собака, две кошки, хомячки, крыса... Даже рыбки, завидя меня, начинали беззвучно разевать рот, намекая, что сушеные дафнии уже закончились. Жить бы нам, считая медные копейки, но неожиданно Наталья выскочила замуж за богатого француза и превратилась в баронессу Макмайер. Естественно, мы все в полном составе - я, Аркаша, его жена Оля и Маша отправились в Париж. Но не успели мы порадоваться Наташкино-му счастью и благополучию, как Жана Макмайе-ра убили. После его кончины Наталье достался отлично налаженный бизнес, коллекция картин, трехэтажный дом в предместье Парижа и километровый счет в банке. Сгоряча мы остались в Париже. Получили паспорта Французской Республики и... затосковали. Ностальгия - типично русская инфекция. Пришлось вернуться в Россию. Построили дом в поселке Ложкино, и теперь наша жизнь состоит из переездов, вернее, перелетов: Москва - Париж, Париж - Москва. Вместе с нами туда-сюда катаются и домашние животные - пять собак, три кошки, ручная крыса, попугай Коко и жаба Эльвира. В последний раз летели на Рождество в столицу моды, и стюардесса бесхитростно поинтересовалась: - А вы в каком цирке выступаете? На Цветном бульваре? Став "новыми русскими", мы никак не можем расстаться со старой привычкой работать. Каждый нашел себе дело по душе. Аркашка стал адвокатом. Его жена Ольга, впрочем, дома ее зовут Зайка, закончила иняз, а потом внезапно превратилась в спортивного комментатора на телевидении. Тысячи мужчин кидаются к экрану, завидя ее милое личико. Маша еще слишком мала, чтобы работать. Девочка пока учится в колледже. Но будущая профессия выбрана - дочь твердо решила стать "собакологом". Поэтому ее день тоже расписан по часам - утром школа, потом подготовительные курсы в Ветеринарной академии, домашние задания. Наташка неожиданно открыла у себя талант и пишет любовные романы, причем на французском языке. Одна я ничего не делаю. Ну совершенно ничего. Талантами не обладаю, петь, писать, рисовать и ваять не умею, а шитье и вязание вызывают нервную почесуху. |
