|
Однако это были вовсе не те координаты, что ввел в компьютерную память Плюх, перед тем как лечь в стасис-камеру. Корабль «проявился» не только не в окрестностях Земли, как ожидалось; не только не в Солнечной системе, что допускалось из-за случавшихся порой неподдающихся учету квантовых флуктуаций – так называемых квантовомеханических эффектов; он вынырнул вовсе в чужом пространстве, координат которого, разумеется, в памяти Информатория не имелось, а потому он выдавал сейчас вместо них откровенную чушь. Правда, о том, что это пространство не является «родным» для «Ревды» и Плюха, корабельный мозг напрямую, со стопроцентной достоверностью, не сообщил, поскольку теория Хью Эверетта о существовании параллельных реальностей до сих пор не получила однозначного практического подтверждения. Однако теоретически к середине XXII века она была настолько обоснована, что учитывалась при совершении надпространственных гиперпрыжков, а потому имелась и в памяти Информатория. Последнему не составило большого труда и времени произвести некие, понятные только ему наблюдения, вычисления и сопоставления, чтобы сделать вывод о «неоднозначности нахождения в исходной пространственно-временно́й реальности».
– Ёшки-блошки, – пробормотал Плюх. – И куда же это нас занесло? Ладно, куда именно – разберемся позже, а вот почему не туда, куда нужно? Этот вопрос был не менее важен, и еще более непонятен, чем первый. Его-то и задал Информаторию более-менее пришедший в себя разведчик. «Неидентифицируемое внешнее воздействие», – таким был ответ. Не очень, мягко говоря, информативным и уж совершенно невероятным: какое может быть внешнее воздействие в надпространстве, где по определению ничего нет, даже самого пространства как такового? «Прошу пояснений, – отправил Плюх мысленный запрос корабельному мозгу. – Воздействие какого характера?» «Данные отсутствуют», – ответил Информаторий. – Ладно, – почувствовав пробежавший вдоль позвоночника неприятный холодок, вслух произнес разведчик. – Что тут вообще есть? «Конкретизируйте запрос, – отозвался корабельный мозг. – Глагол «есть» употреблен в значении «принимать пищу» или «быть»? Наречие «тут» подразумевает корабль или окружающее пространство? Какова в последнем случае интересуемая сфера дальности?» – «Тут» – значит «быть», – по-прежнему вслух и не вполне добродушно сказал Плюх. И добавил, совсем тихо, себе под нос: – Или не быть. Вот в чем вопрос… – Но тут же, предупреждая занудливые выяснения Информатория, уточнил: – Сфера дальности – пять-шесть астрономических единиц. Нет, пусть будет десять. И давай только крупные объекты. Скажем… больше тысячи кэмэ в поперечнике. «Сфера в десять астрономических единиц содержит шесть крупных объектов: центральную звезду типа желтый карлик диаметром один миллион триста девяносто тысяч километров, полностью идентичную по всем параметрам Солнцу, а также планеты, полностью идентичные Меркурию, Венере, Зем…» – Стоп-стоп-стоп! – замахал руками Плюх. – Какое Солнце, какой, ёшки-блошки, Меркурий?!.. Ты же мне только что втирал о «неоднозначности нахождения»… Разведчик оборвал фразу, вспомнив ее продолжение: «…в исходной пространственно-временно́й реальности». Не обращая внимание на бубнение Информатория о некорректности глагола «втирать» по отношению к информационно-вычислительной системе, не имеющей манипуляторов, Плюх уже понял, что в иной реальности также может иметься и Солнце, и Меркурий, и Венера, и все остальные «родные» планеты, включая Землю. |
