Но Юрий этого не понял. Не меняя позы, презрительно протянул:

– Что, Сашка тебе доложила? На что рассчитывает? На отдельную квартирку? У нее с матерью повернуться негде.

Отец жестко сказал:

– Нет. Она ни на что не рассчитывает. Рассчитываю я. На скорую свадьбу.

Юрий недоверчиво рассмеялся, брезгливо дернув ногой.

– Ну, батя, ты же не всерьез так думаешь? Если я буду жениться на каждой девице, с которой переспал и которая предохраняться не умеет…

Евгений перебил, с трудом сдерживаясь:

– А я всегда считал, что в подобных случаях забота о женщине – обязанность мужчины. Если ты это не выполнил, изволь исправить ошибку. Женись.

Юрий скорчил пренебрежительную гримасу.

– На ком? На дочке жалкой учительницы? Да чего ради? Это ей надо было думать, прежде чем в постель со мной ложиться!

Отец быстрым рывком выдернул разнеженное тело сына из уютной норки и поставил посредине комнаты. Тот с изумлением уставился на горящие гневом глаза отца. Непонимающе протянул:

– Да тебе-то что? Не твой ведь ребенок…

Евгений рявкнул:

– Перестань паясничать! Сотворил ребенка – будь добр, женись! Не позорь ни меня, ни наших предков!

Юрий пожал плечами, не понимая, как в наше время можно апеллировать такими смешными понятиями.

– Ты еще про честь и совесть вспомни!

Евгений Георгиевич тряхнул сына посильнее и взревел:

– И вспомню! А также о порядочности и достоинстве! Если тебе об этом мать плохо говорила, то я сейчас так скажу, что на всю жизнь запомнишь!

Несколько испуганный напором отца, сын попытался утишить страсти:

– Да вовсе не обязательно мне на ней жениться! Если ты так хочешь, я запишу ребенка на свое имя, и буду по мере возможности помогать воспитывать.

Евгений рявкнул:

– Не помогать, а жить ты с ним будешь! Вставать по ночам и подгузники менять, как положено отцам!

Юрий сердито отказался, возмущенный принуждением:

– Да ты что, всерьез думаешь, что сейчас девятнадцатый век? Опомнись, отец! И не могу я жениться на каждой наивной дурочке, влюбившейся в меня! А Торопова эта вообще тот еще фрукт! Правильная до невозможности! Меня от нее просто тошнит!

Евгений схватил сына за грудки и сильно тряхнул.

– А тебя никто не спрашивает, чего ты хочешь, а чего нет! Ты сделаешь то, что должен!

Тут Юрий не выдержал. Он никогда не считал отца авторитетом. В их семье всем заправляла мать. А сейчас она почему-то молчала. Он повернул к ней голову и требовательно воскликнул:

– Мам, а ты почему молчишь?

Евгений заверил непонятливого сына:

– Да потому что мы с ней уже поговорили, и она всё поняла. Не так, ли, Лариса?

Та дрожащим голосом воскликнула:

– Женя, ну нельзя же так! Мальчик сказал, что не хочет жениться! Он еще слишком молод!

Евгений Георгиевич хрипло заметил:

– А я, когда на тебе женился, не слишком молод был?

Жена как-то боком обошла их клинч и попросила:

– Отпусти Юру, Женя! Когда мы с тобой женились, другое время было!

Евгений почувствовал, как в ушах начала шуметь кровь.

– Другого времени не бывает! Это люди бывают или порядочные, или подонки! И я предупреждаю, что подонков в своей семье не потерплю!

Юрий, тоже донельзя раздосадованный, презрительно скривил губы и просипел:

– Да пусть эта дура со своим ублюдком катится, куда подальше! Она мне не нужна! – и тут получил такой удар в скулу, что покатился по ковру, как резиновый мячик.

Лариса упала перед ним на колени и с причитаниями: – Ты его убил! – стала гладить сына по лбу.