Бледность мисс Дессимы снова сменилась на густой румянец.

— Ну, в общем, что-то в этом роде было… — пробормотала она наконец.

Теперь Дессима стояла совсем в другой позе, без напряжения, и в ее тоне не было ничего вызывающего.

— Поймите, он делал то, что делал, не из желания кому-то навредить… — проговорила она с видимым трудом. — Не подумайте о нем плохо… Нет, я не пострадала, он не пытался…

Девушка изменилась всего за какие-нибудь полминуты. Вся ее высокая образованность и некоторая надменность слетели прочь. Дессима превратилась в самую настоящую деревенскую красавицу, которая вполне понимает, что может соблазнить любого из своих же дереве неких парней…

— С вашей стороны было бы очень мило, если бы вы не передавали нашего разговора Биллу Помрою… — добавила она. — Он ничего об этом не знает — и слава богу. Он ничего не сможет понять…

— Я вовсе не собираюсь делиться этим с Биллом, — улыбнулся Аллейн. — А скажите, у вас с мистером Уочменом это было первое затруднение подобного рода?

Она помолчала и вымолвила наконец:

— Ну… у нас были встречи… Встречи раньше… — Дессима встала. Заговорила она уже совсем по-иному, когда поняла, что прочно держится на обеих ногах… — Люк вообще был человеком любвеобильным. — Она слегка скривила губы. — Но в этот раз он просчитался в своих сердечных делах. Ведь он… Ну, скажем так, он никогда не был влюблен в меня…

— Никогда?

— Был просто маленький неудачный эпизод, который я хотела бы забыть как можно скорее. И надо отметить, со стороны Себастьяна и Нормана было большой жертвой… Ведь они не признались вам, что видели Уочмена в тот день…

— Вообще-то, — заметил Аллейн, — мне хотелось бы иметь полную ясность в вопросе о том, был ли когда-нибудь Уочмен вашим любовником?

— Но ведь я уже сказала вам, что он ни в малейшей степени не был влюблен в меня…

— Наверное, я неудачно выбрал слова. Извините, мисс Мур. А что, он вас целовал когда-нибудь? Или только пытался завалить куда-нибудь на траву?

— По-моему, я достаточно ясно объяснила вам, что мое знакомство с мистером Уочменом, как бы далеко оно ни заходило, не представляет для вас никакого интереса! — отрезала Дессима замороженным голосом.

— Так почему бы вам не ответить на мой вопрос прямо, коли так? — продолжал пытку Аллейн.

— Ну что ж… — Голос Дессимы зазвенел, как опрокинутый поднос с чайной посудой. — Тогда запишите у себя, что вплоть до той самой пятницы мистер Уочмен не представлял для меня никакого значения и интереса… И вообще был совершенно случайным знакомым… Записали?

— Да, мисс, я записал, не беспокойтесь, — простодушно заверил ее Фокс, черкая в своем блокноте…

— Ну так что же, вы закончили со своими писульками? — ехидно поинтересовалась Дессима, которая быстро сумела привести себя в собранное состояние. — Может быть, вам хочется знать еще что-нибудь? Или вы хотите получить от меня описание всех встреч со всеми прочими господами по фамилии Уочмен, которых я когда-либо знала?

— Нет, — выпалил Аллейн. — Это уж слишком. Мы ограничиваем наше нездоровое любопытство строгими рамками полицейского кодекса, гм!.. И наши вопросы будут намного менее оскорбительны, гм… Они касаются только коньяка, который вы налили мистеру Уочмену, стакана, который был так тщательно кем-то разбит, и самой бутылки.