— Но первым делом надо приготовить обед, — объявила Синера.

Несколько человек ее горячо поддержали.

Эвис нахмурилась:

— Ну, не знаю, — сказала она. — Мы пришли сюда для того, чтобы освятиться.

— Но только не на голодный желудок, — заметила Синера. — Ну пожалуйста…

Эвис отбросила чопорность:

— Хорошо. Я думаю, трудно соблюдать святость при таких обстоятельствах. — Она преклонила колена перед деревьями, которые росли чуть в стороне от домика Хранителя.

Солнце посылало им свое благословение. Земля пахла ладаном. Пел жаворонок.

Они развернули свертки и приготовили бутерброды — кто с чем любил. Бейли и Синера сидели бок о бок, опершись спинами о ствол одинокого дуба. Мимо проходила Эвис.

— Так-так, — улыбнулась она. — Отношения развиваются, а?

— Тебе неприятно? — спросил Бейли.

Она взъерошила им волосы:

— Конечно нет, глупенькие.

Наскоро перекусив, все накинули одежду для молитвы поверх той, которая на них была или которой на них не было, и приблизились к роще. Хранитель вышел из своего домика. Они опустились на колени, старик благословил их; и все вместе вошли в рощу — в тихую тень, в которой играли солнечные блики.

Бейли то и дело отводил взгляд от арок кафедрального собора, который возвышался прямо перед ним, и украдкой наблюдал за Синерой. «Что же здесь не так?» — думал он. — «Скажем, в теперешней религии. Особенно, в теперешней религии. Какую наивысшую цель может иметь человек, кроме как давать и получать счастье, заботиться о земле и чувствовать ее заботу, и знать, что он и космос — единое целое?»

«Единство — да, даже со своими партнерами. Когда я с этой девушкой, я каким-то образом и с Эвис, а когда я с Эвис или любой другой девушкой, я каким-то образом одновременно и с Синерой, и поэтому, мы никогда не можем быть недобрыми или неверными.» В памяти Бейли весело закружился мотив — что-то из прежних времен, а, может быть, это был стих, или и песня, и стих одновременно? Он не мог вспомнить.

Но я всегда тебе верен, Синера — некоторым образом.

Да, я всегда тебе верен, Синера — до определенной степени…

Бейли услышал пронзительный визг женщины.

В такой тишине этот звук можно было спутать с воем пилы. Бейли инстинктивно отступил назад. Синера почувствовала, что задыхается от крика. Их товарищи, которые шли впереди, стали пятиться назад, а затем остановились, не веря своим глазам.

Все, кроме одного мужчины. Он лежал на тропинке в нелепой позе, лицом вниз, в луже крови, которая пламенела невероятным алым цветом и все растекалась и растекалась, во все стороны.

Над ним стоял убийца; он ухмылялся. Это было огромное неуклюжее существо, обернутое в шкуры, от которых шла вонь. Сквозь грязные заросли волос и бороды проглядывали следы оспы. В руке был зажат грубый топорик.

Бейли быстро сориентировался в ситуации: сработал инстинкт, который — Бейли даже не подозревал об этом — до сих пор жил в нем. Он схватил Синеру в охапку и бросился к огромному дереву с дуплом, выжженным пожаром. Он втиснул девушку вовнутрь, а сам встал впереди, закрывая ее собой, — согнул руки и приготовился к драке.

Появились другие существа, такие же мерзкие, как и первое. Они выли и лаяли на языке, который когда-то мог быть английским. Двое мужчин из района залива были окружены. Один из них упал, разрубленный ударом топора.