О'Хара скомандовал:

— Я вылезу и посмотрю, что там. Никто из вас пока не должен двигаться. Позовите из салона всех, кто может подойти сюда.

Он пролез в дыру и с удивлением увидел, что нос «Дакоты» снесен напрочь. Он взобрался на верх фюзеляжа и посмотрел назад. Хвост и одно крыло висели в воздухе там, где кончилась полоса. Весь самолет был словно на весах, и пока он смотрел, задняя часть его опустилась еще ниже. Со стороны кабины послышался скрежет.

Он лег на живот и пополз, извиваясь, вперед, чтобы заглянуть в кабину сверху.

— Положение скверное, — сказал он Форестеру. — Мы висим на двухсотфутовой высоте, и единственное, что держит эту чертову машину, — кусок скалы. — Он показал на вонзившийся в кабину каменный выступ. — Если кто-нибудь пойдет назад, равновесие может быть нарушено, и самолет полетит вниз.

Форестер повернул голову и прокричал:

— Все, кто может двигаться, сюда!

Послышалось легкое движение, и в дверь протиснулся Виллис. Голова у него была в крови. Форестер опять закричал:

— Еще кто?

Сеньорита Монтес умоляющим голосом проговорила:

— Помогите моему дяде, пожалуйста, ну, пожалуйста.

Родэ, оттеснив Виллиса, шагнул в проем двери. Форестер резко сказал:

— Не ходите слишком далеко.

Родэ, не взглянув на него, вышел в салон и наклонился, чтобы поднять Монтеса, который лежал около двери. Взяв его под мышки, потащил в кабину. Следом вошла сеньорита Монтес.

Форестер посмотрел на О'Хару.

— Здесь слишком много народу. Надо начать выводить людей наружу.

— Сначала пусть просто вылезут наверх, — сказал О'Хара. — Чем больше веса будет здесь, тем лучше. Пусть сначала идет девушка.

Она покачала головой.

— Нет, сначала дядюшка.

— Ради Бога, он ведь без сознания, — сказал Форестер. — Идите, я позабочусь о нем.

Она продолжала упрямо мотать головой, и О'Хара вмешался:

— Ладно. Виллис, выходите. Не будем терять времени. — Голова у него раскалывалась, он с трудом дышал в разреженном воздухе. Сил и желания возиться с женскими капризами не было.

Он помог Виллису вылезти из окна и проследил, чтобы тот разместился на верху фюзеляжа. Когда вновь заглянул в кабину, девушка переменила свое решение. Родэ поговорил с ней мягко, но решительно. Она прошла в кабину, и О'Хара помог ей выбраться наружу.

Следующим подошел Армстронг. Он сказал:

— Там сзади кровавое месиво. Я думаю, что пожилой человек в заднем ряду мертв, а его жена тяжело ранена. Боюсь, что ее нельзя трогать.

— А что насчет этой женщины, Понски?

— Она прекратила кричать, сейчас просто сидит, уставившись в одну точку.

— А Пибоди?

— Багаж бросило на нас обоих, и он наполовину погребен под ним. Я не смог его оттуда вытащить.

О'Хара попросил Форестера пойти посмотреть. Родэ стоял на коленях около Монтеса, стараясь привести его в чувство. Форестер, поколебавшись, сказал:

— Теперь здесь побольше веса, и, наверное, будет безопасно пройти назад.

— Идите осторожно, — сказал О'Хара.

Форестер невесело усмехнулся и вступил в салон.

Мисс Понски сидела в застывшей позе, плотно обхватив себя руками, и смотрела перед собой невидящими глазами. Форестер, не обращая на нее внимания, начал разбирать чемоданы над Пибоди, складывая их на передние сиденья. Пибоди пошевелился, и Форестер стал его трясти. Когда тот обрел способность соображать, Форестер прокричал ему в ухо:

— Идите в кабину, в кабину, понимаете?!

Пибоди неопределенно мотнул головой, и Форестер сделал шаг дальше.