— Не могу взять в толк, — пожимал плечами шведский тренер. — Он действительно необычный, одаренный от природы парень. Но, ведь в Техасе вообще негде кататься!

   Он самый лучший, думала Элизабет. Неужели он не понимает? Этот проклятый Джек Тэйлор со степенями Гарварда еще и потрясающе сексуальный. Она слышала рассказы о его интрижках — настоящий жеребец. А разве мог он быть другим со своим южным тягучим, как патока, говором и жестоким сексуальным ртом?

   Она все-таки слишком часто думала о Джеке Тэйлоре. Элизабет это раздражало. Она пыталась делать вид, будто ей плевать, но его насмешки задевали. Элизабет понимала: Джек Тэйлор обладает редким талантом, который встречается раз в сто лет. Она жаждала его уважения, похвалы, но этот грубиян мог лишь отчитывать, а ей хотелось отношения как к равной.

   Когда мужские и женские соревнования совпадали, Джек Тэйлор приходил поддержать соотечественниц: Ким Феррел и Холли Гидеон. Элизабет старалась вложить в свое катание как можно больше блеска — она видела, что Тэйлор наблюдает за ней. По его чувственному красивому лицу было заметно, что он оценивает ее и все берет на заметку. Но хотя она одержала три победы и выиграла целую секунду в его присутствии, он ни разу не сказал ей и слова одобрения.

   Становилось все яснее, что у Элизабет есть шанс.

   Британская пресса просто сходила с ума.» Битва на склонах» была второй любимой темой прессы — сразу после слухов о том, что у принца Чарлза завязалось что-то с ледиДианой Спенсер.

   Ганс старался держать ее подальше от журналистской братии, но пресса от этого только больше распалялась.

   — Глупцы, недоумки, — фыркал он, застав Элизабет в аэропорту за чтением статьи под заголовком «Молния ударяет», посвященной ее победе в слаломе в Валь-Гардене. — Они думают, ты стала хороша в последний год.

   Он не мог позволить ей расслабиться ни на секунду.

   Чемпионат вышел на финишную прямую.

   — Ронни Дэвис звонил в отель. Си-би-эс хочет пригласить всю команду на передачу «Доброе утро, Америка!», — сказала Элизабет с надеждой в голосе.

   Она ничего не имела против того, чтобы прославиться в Штатах. Может, это помогло бы убедить Международную лыжную федерацию дать ей возможность работать на нее, заняться маркетингом, а может, слава смягчила бы отца и он передумал бы насчет «Дракона».

   — Так уж и всю команду. Они хотят видеть тебя, не так ли? Да, конечно, так. — Вольф презрительно хмыкнул. — У нас осталось две дистанции, а ты всего лишь на одно очко впереди фрейлейн Лоуфен. Тебе надо сейчас равняться на американцев — Тэйлора и Ковальски.

   — Что вы сказали?

   Объявили посадку в первый класс; они встали, взяли сумки. Вольф посмотрел на свою протеже. Элегантно одетая молодая женщина, красивая, живая, волосы распущены по плечам. Зеленые, как лес, глаза сверкают, словно снег в лучах солнца.

   — Они уже в Китцбюхеле на слаломе. В четверг катаются в Ханеннкамме.

   — У нас слалом во вторник, скоростной спуск в среду.

   — Да, я спросил Ковальски, не можешь ли ты потренироваться с ним в среду утром. Он согласился.

   — А Джек Тэйлор?

   — А Тэйлор всегда тренируется с Ковальски. Рик — американец номер два, — напомнил ей Ганс. — Он не станет менять свои планы ради тебя.

   Элизабет подала свой посадочный талон, улыбаясь.

   — Ты взволнована, Лизхен? — пошутил старик.