– А я люблю тебя, – он начинает разворачивать лед на своем плече. – Что нибудь еще, чем хочешь поделиться? Я весь внимание.

– Да, – говорю я и сама себе удивляюсь.

– О маме?

Моя грудь вздымается от глубокого вдоха.

– Да.

– Расскажи мне.

– Ты не обязан соглашаться со мной, и я не жду, что ты будешь выбирать сторону или что то в этом роде, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я устанавливаю некоторые границы, и в настоящее время у меня нет желания разговаривать с ней. Пока она не сможет делать это без своих закулисных комментариев.

– Все так серьезно? – мягко спрашивает Райан. – Я знаю, что ты всегда говорила о том, что мама цепляет тебя, но я думал, что это просто странные отношения между матерью и дочерью.

– Честно, Райан. Она делает это, когда ты не слышишь, и теперь редко цепляет меня в присутствии папы, но из за нее я чувствую себя полным дерьмом еще со времен колледжа. Мама постоянно комментирует мое тело, волонтерство и отсутствие отношений, и я больше так не могу. Наши отношения сильно повлияли на то, что я думаю о себе, и я должна учится постоять за себя.

Мягкая, понимающая ухмылка скользит по его губам.

– Отсутствие отношений? Ты не рассказала ей о Зандерсе, да?

– Нет, черт возьми. Все, что важно для меня сейчас, я держу подальше от нее.

– Он важен для тебя.

– Да. Кроме тебя, Зандерс для меня самый важный.

На мгновение между нами воцаряется молчание, понимание отражается на лице моего брата.

– Я не пытаюсь втянуть тебя в это, но просто даю тебе знать, что когда она позвонит или навестит тебя, меня не будет рядом.

– Тогда она не будет навещать меня, – заявляет брат.

– Что?

– Она не приедет. Ее сюда не приглашали. Это и твой дом тоже, Стиви, и любого, кто заставляет тебя чувствовать себя дерьмово, не приглашают в наш дом или в нашу жизнь. Меня это не устраивает.

– Райан, тебе не нужно обрывать с ней связи из за меня. Я не об этом прошу.

– Я знаю. И я не обрываю связи, но, как и ты, устанавливаю границы. Когда ты снова будешь чувствовать себя с ней комфортно, если вообще будешь, тогда она сможет быть в нашем пространстве, но до тех пор – нет.

– Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, – он кивает головой. – Не знаю, что еще мне нужно сказать, чтобы убедить тебя, что я тебя прикрою. Это касается и твоих отношений с мамой. Это совершенно нормально – устанавливать границы, когда кто то относится к тебе не так, как надо.

Мои плечи опускаются. Почему все эти годы я не доверяла своему родному брату в том, что он меня поймет? Но в то же время я не доверяла себе настолько, чтобы отстаивать то, что мне нужно.

– Спасибо.

Райан откидывается на спинку дивана, небрежно перекинув одну лодыжку через колено.

– Итак, Зандерс, – начинает он. – Могу только предположить, что уверенность в себе, чтобы противостоять маме, исходит от него.

– С ним я чувствую себя действительно хорошо, Райан. Он каждый день относится ко мне как к своему первому выбору, а у меня такого никогда не было. Он постоянно напоминает мне, что я… не знаю… что я достойна быть выбранной.

Тихий смех раздается в его груди.

– А я думал, что буду ненавидеть этого парня.

– Значит, ты не ненавидишь его?

– Как я могу? Он поддерживает тебя так, как должен был поддерживать я. Я не знаю его, но, судя по тому, что ты мне рассказала, возможно, у меня все это время было неправильное впечатление о нем.

– Так и есть, – я быстро киваю. – Как и у всех.

Раздается звонок в нашу дверь, и голос швейцара разносится по квартире.