|
Петр ее вполне понимал. Хоть американцы и чужаки, но всё равно – молодые и сильные мужчины. Таких сейчас в Австрии, да и в Германии среди местных не сыскать. – Как вас зовут? – спросил Петр, повинуясь неясному импульсу. – Эльза, – ответила женщина. – Может, зайдете? – Спасибо, – сказал он со вздохом. – Но мы должны следовать дальше. – До свидания, – сказала женщина ему в спину. Петр кожей ощущал ее жадный взгляд, от которого ползли по спине горячие мурашки. Когда они обходили Амштеттен, укрываясь в лесу, Петром владело двоякое чувство. С одной стороны – разведка должна быть скрытной, а с другой – так хотелось проехать по центральной улице, и чтобы жители улыбались, дети что-то радостно кричали, а мужчины вежливо снимали шляпы. Как весной, когда в каждом городе, австрийском, чешском или югославском, советских солдат встречали цветами… ВЕРХНЯЯ АВСТРИЯ, ДОРОГА ЛИНЦ – ВЕНА – ЗАМОК ШАУНБЕРГ 25 ИЮЛЯ 1945 ГОДА, 11:29 – 13:52 – И как ты думаешь, кто там стрелял? – спросил Петр у Михайлина. Они сидели в тени огромного дуба и обедали. Солнце палило, и даже под сенью листвы было жарко. – А говорили, что у фрицев в горах какие-то специальные части спрятаны. Вроде как последняя надежда Гитлера, – степенно ответил лейтенант. – Может быть, – Петр улыбнулся. – Да только это маловероятно. Но даже если это так, на что они рассчитывают? Единственный шанс для немцев уцелеть – американцам сдаться. Те, как я слышал, хорошо с пленными фашистами обходятся, даже оружие не отбирают. – У, союзнички, – скривился Михайлин. – Толку от них! Просидели всю войну в Америке своей, а как поняли, что мы и без них справимся, примчались. Тьфу! – Это ты точно сказал, – усмехнулся Петр и привстал, собираясь позвать радиста. Пришло время связаться со штабом. Но не успел капитан ничего сказать, как с ближайшего холма, там, где должен был быть один из постов, донесся грохот выстрелов. Разведчики, только что расслабленно возлежавшие на травке, дружно повскакивали на ноги. – Залечь! – скомандовал Петр и услышал шорох за спиной. Начал поворачиваться, но тут в его голове что-то словно взорвалось… Очнувшись, Петр не сразу понял, где находится. Он почему-то сидел в неудобной позе, и что-то мешало ему двигаться. До слуха доносились чьи-то стоны. Открыв глаза, он обнаружил, что сидит, прислоненный к стволу дуба, а подергав руками, понял, что связан. Стонал сидящий рядом боец. По другую сторону дуба сидел Михайлин с огромным синяком на левой скуле. Серые глаза лейтенанта выражали безмерное удивление. – Ты жив, капитан? – спросил он. – Не уверен, – кривясь, отозвался Петр. Болело всё тело и особенно – затылок. – А ты чего такой ошалелый? – Да так, – пожал могучими плечами Михайлин. – Просто никогда не видел, чтобы люди с такой скоростью двигались. – Какие люди? – Да фрицы эти, – лейтенант мотнул головой, и только тут капитан обратил внимание на часового, замершего неподалеку. Больше эсэсовцев видно не было. – И что они? – А то, что они от пуль уклонялись, – проговорил Михайлин, и в словах его ощущалось потрясение. |
