– Угу, – не открывая глаз, прогудела она. – Все будет сделано, шеф, но я еще посплю маленько.

– Только не долго, хотя Лаврик все равно тебя в покое не оставит. Да и еще, не вздумай проболтаться Юре, что я журналистка, да еще и работаю в том самом распрекрасном «Непознанном мире», он меня на месте удавит, решит еще чего доброго, что я и есть та скотина, которая пишет гадости о его обожаемой Светлане, доказывай потом, что, где и почем. Поняла?

– Да, – Тая отвернулась к стене и накрылась одеялом с головой.

Совершив омовение и тщательно надраив резцы, я решила немного подкраситься, чтобы всем своим видом напоминать преуспевающего детектива, а не абы кого из издательского дома «Комета». Решив, что вид мой достаточно прекрасен, я впрыгнула в любимые многокарманные штанцы цвета морской волны, напялила маечку с надписью «SOS», на ноги матерчатые тапочки, в сумку – ключи, сигареты, зажигалку и была готова стартовать.

– Тая, я ушла!

– Счастливо, – донеслось из комнаты.

На улице стояла чудесная погода, и мне еще сильнее захотелось на море… к узкобедрым красавцам… но пришлось пилить на работу.

Казалось, именно в это утро в метро решили спуститься разом все без исключения москвичи и все гости столицы до единого – такая стояла жуткая давка. Кое-как ввинтившись в вагон, я запрокинула голову, чтобы получать хоть какое-то подобие кислорода из верхних слоев атмосферы и, со всех сторон стиснутая потными и липкими согражданами, потряслась на службу, отчего-то вспоминая телерепортажи о последнем теракте в метро. Через пару станция моя буйная фантазия настолько разыгралась, что мне стало холодно от страха, теперь после каждого мигания света или подозрительного звука меня накрывало волной ужаса от ожидания взрыва, который должен превратить всех нас в пельменный фарш. У меня даже уши заложило так, что я едва не проехала свою станцию. Выскочив из вагона, я устремилась к выходу в город. Должно быть у меня была такая перекошенная физиономия, что ко мне направился милиционер. Сверля меня очень внимательным должностным взглядом, он вежливо представился и попросил документы.

– Я не ношу с собой паспорт, – залепетала я, стараясь сделать лицо попроще, – в транспорте сумки режут, потом замучаюсь восстанавливать.

Тогда он попросил меня назвать мой домашний адрес с индексом. Я протарахтела все, даже телефон, и была отпущена с миром.

На работу я, разумеется, опоздала, но понадеялась, что мне это сойдет с рук, ведь я же участвовала в переезде офиса, потратила на это свой законный выходной… По старой памяти порулила было на третий этаж, но во время вспомнила, что мы теперь обитаем на втором. Приоткрыв дверь с табличкой «редакция газеты „Непознанный мир“», я заглянула внутрь и тут же пожалела о своем опоздании – Конякин устраивал общий разбор полетов. Весь доблестный коллектив редакции с видом бобиков, написавших в тапки, стоял кружком посреди кабинета, а по центру метался С. С. с искривленной физиономией. По стеночке, по стеночке продвинулась я внутрь и тихонечко встала, спрятавшись за широкой спиной художника Лёвика Иловайского. После прислушалась. Оказалось, конякинская истерика была посвящена неявке Димы и Макакиной на вчерашний переезд, а заодно доставалось всем по мелочам. Суда по его словам, таких бездарных, расхлябанных и многопьющих сотрудников он не встречал за всю свою редакторскую жизнь и вообще не понятно, каким образом наша газета еще жива до сих пор при таких работниках. Оратория грозилась затянуться, а у меня не было лишнего свободного времени, поэтому я, под прикрытием спины художника, пристроила свою сумку на стол Влада и тихонечко скользнула к стеллажу с бумагами.