Сопровождающий офицер кашлянул, и Комаров переключился на председателя сельсовета. Сердечно пожал его мозолистую руку, поинтересовался делами и здоровьем. Потом пришлось выпить водки и закусить ломтем теплого хлеба.

— Призывники ждут, — сообщил председатель. — Пожалуйте, товарищ генерал.

— Не надо так, товарищ председатель, — поморщился Комаров. — Я же моложе вас. Называйте меня просто Владимиром.

— Не могу, товарищ генерал, — отозвался председатель, пряча глаза. — Никак не могу.

— Воля ваша, — согласился Комаров и двинулся к дому.

Люди на крыльце смотрели на него во все глаза: кто с удивлением, кто с любопытством, кто с обожанием. Многие улыбались. Комаров, не задерживаясь, прошел прямо в клуб. Внутри было тепло, почти жарко. В большой комнате стояли лавки и высилась импровизированная трибуна. На лавках тоже сидели мальчишки, но постарше — в возрасте от семнадцати до двадцати. Было тут человек сорок, и Комаров понял, что «призывников» собирали со всех окрестных деревень. При появлении генерала–космонавта общий гомон стих, и «призывники», как один, поднялись на ноги.

— Садитесь, товарищи, — сказал тот и прошествовал к трибуне.

Краем глаза он заметил, что сопровождающий офицер не последовал за ним, а остался у входа, прислонился плечом к косяку.

Комаров повернулся лицом к собранию и вгляделся в лица сидящих перед ним молодых людей. В который уже раз перед ним стояла непростая задача: он должен был найти контакт с этой аудиторией и как можно более понятно объяснить ей, почему так неотвратимо изменилась жизнь в стране и почему большинству из этих здоровых и уверенных в себе ребят никогда не придется служить в армии. А еще он должен рассказать, что такого особенного в этой космонавтике и почему лучшие люди страны отдают ей все свои силы и всю свою жизнь. Для детей, которые встретили его на улице и получили за это заслуженные сувениры из космической стали, таких вопросов просто не существовало, но в зале сельского клуба собрались те, кому в скором времени предстояло сделать самый главный выбор в жизни — определить путь, по которому идти, а в этот период человек очень подвержен чужому влиянию и сиюминутным порывам.

Что же им рассказать? Как начать?..

…Может быть, рассказать, как прекрасен в космосе солнечный восход? Корабль движется по орбите быстро, и в течение рабочих суток можно успеть многократно полюбоваться этим незабываемым зрелищем. Огненно–красный диск начинает подниматься над горизонтом, спектральные полосы расстилаются по темно–фиолетовому краю, а над Солнцем на короткое мгновение вспыхивает необычайный по красоте ореол, напоминающий по форме русский кокошник. Еще несколько секунд — и Солнце становится золотым, и в его лучах отливают позолотой восьмиметровые колонны орбитальных боевых кораблей, в тесных кабинах которых сидят твои друзья…

…А может, рассказать о напряжении старта? Словно струна, натянут каждый нерв, секунды становятся текучими, замедленными до умоисступления, а предстартовый отсчет доносится будто бы из далекого далека — с другой планеты или со звезды:

«Пять… Четыре… Три… Два… Один…»

Медики советуют в эти минуты «расслабиться и получать удовольствие», но, наверное, это невозможно. Потому что впереди не просто еще один полет в космос, впереди — бой!

«Пуск!» — произносит наконец «стреляющий».

«Поехали», — шепчут привычно губы.

Полковник аэрокосмических сил Владимир Комаров не может видеть лица своего напарника по этому полету — подполковника Бориса Белоусова, сидящего сзади, но знает твердо: напарник тоже шепнул эту фразу, ставшую в отряде космонавтов традиционной с подачи начальника летной подготовки Марка Галлая.