Но нет, все было спокойно, так что я завалился на кровать, сбросил рюкзак и принялся стаскивать с себя пропитанную кровью разгрузку.

А ведь воды нет. А отмыть как-то надо, иначе на запах крови за мной пойдут все твари города.

Ника уселась рядом, и стала расшнуровывать ботинок. Ну да, ей себе тоже помощь надо оказать. Причем, она ведь ближайшее время, пока рана не подзатянется, не ходок. Одному придется выбираться. А ей на базе отсиживаться. Иначе никак.

Избавился от куртки и футболки, которая на выброс пойдет однозначно, посмотрел на рану. Узкая и глубокая, клинок хорошо мне так бок распахал, как скальпелем. И нитки с одежды туда наверняка попали.

И тут меня заколотило. Клинки — это ее основное оружие. Значит и зомби она тоже убивала с их помощью. А если так, то на них кровь должна быть. А в крови у зомби что? Правильно, вирус.

И теперь этот вирус должен был в меня попасть. Так что же это, получается, кусаться я не дался, а все равно теперь заражён?

Ситуация получается ублюдочной. Я снова глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Вытащил из сумки спасательный набор, вскрыл молнию и принялся промывать рану, не обращая внимания на то, что кровь попадает на кровать. Мне на ней не спать.

Разжал края пальцами и налил внутрь. Зашипело, запенилось. В глазах потемнело, и я с трудом удержался от того, чтобы не потерять сознание от боли.

Так, что я вообще знаю о вирусе? Да ничего толком не знаю. Но там ведь должна быть доза какая-то, чтобы организм сам не справился.

ВИЧ тот же самый. Там ведь много надо чтобы попало, чуть ли не несколько миллилитров крови. А вот для гепатита капли достаточно. И то и другое лечится, но все же.

Вирус через слюну передается. Но это опять же ничего не значит. Вдруг там доза большая, он как-то специально в слюну идёт, чтобы передаваться лучше? А хрен его знает, не вирусолог я, по совсем другому профилю работаю.

Трясущимися от боли и адреналина руками залил в рану ещё антисептика. Давай, дрянь, работай, выжигай всякую заразу.

И вдруг меня накрыло ледяное спокойствие. Если заразился, то уже все, ничего не сделать. А все что мог, уже сделал. Значит, остаётся только ждать. И если начнется лихорадка, то тогда уже и будем думать. Супрессант есть, четыре дозы. Это восемь суток, за которые можно достать ещё. Но за него придется воевать.

А ведь Ника тоже заразиться могла. Но ничего, разделась уже, сидит рану промывает. И вроде ее не трясет. Не поняла ещё? Говорить не буду, мало ли, что баба сделает, но следить за ней надо в оба глаза. Чтобы не обратилась.

А что там биомонитор? Сигнализирует о большой потери крови. Ну да, она ведь так и льется. Ладно, зашивать надо. Второй день шью, только вчера ткань, а сегодня уже собственную плоть.

Хотя долго это. Степлер есть медицинский, вот им и обойдёмся. А в рану сперва биоклея нафигачим, чтобы кровь остановить. Он рассосётся потом, и все срастись должно.

Схватившись за тюбик, я снова раздвинул края раны, и залил внутрь желтоватую жидкость. Свёл вместе, прижал, выждал несколько секунд. Больше не расходится, но это пока не двигаюсь. Так и так придется степлером крепить.

Но сперва обезбол. Пару таблеток, прямо так, насухую. Иначе есть риск всё-таки вырубиться.

Лекарству подействовать надо, так что выждем десять минут.

Ника, матерясь, обрабатывала рану.

— Сухожилия целые? — спросил я.

— Нормально все, иначе я бы идти не смогла, — ответила она. — Так, мясо прорезала. Шрам будет.

— Выиграешь в шоу — уберешь, — я усмехнулся.

Уж что-что, а победа ей точно не грозила.