Такие вот дела. Аугментации — наша сила. Но они же и наша уязвимость. Уж я, словив один раз нейровирус, прекрасно знаю, каково это.

Из переулка медленно вышел зомби, уставился на нас, и через несколько секунд пошел в нашу сторону, вытянув вперёд руки. Я отпустил свою ношу, выхватил топор, сделал несколько шагов навстречу твари, и долбанул ей в висок, пробив его лезвием.

Повреждение височной кости. Повреждение мозга. Прекращение жизнедеятельности.

Вы убили кусача. Получено 20 опыта. Получено 50 кредитов.

А ведь подточить надо свое оружие. Сколько черепов оно уже пробило? То-то и оно, за холодняком тоже нужно следить, как и за стволами. Тут ведь не как в Новой Москве, где пострелял и скинул, тут от ствола жизнь зависит. Ну и нет полиции, которая может в любой момент принять тебя с оружием.

Вроде есть в мастерской школьной точильный круг. Подключу его к аккумулятору, и заточу. Да и ещё много чего можно делать. Я таких штук там наделаю…

Нет, всё-таки спасибо админам за подарок. Аккумуляторы — это действительно круто. Пусть ради них и пришлось замочить ни в чем не повинных людей.

Выдернул топор, вернулся к своей ноше, снова покатил ее вперёд. Заметил, что Ника стала прихрамывать сильнее. Рану разбередила? Или просто обезболивающее отпускает?

— Ты нормально? — спросил я.

— Нога болит, — пожаловалась девушка. — Передохнуть бы.

— Нет времени, — покачал я головой. — Зомби уже в себя приходят после ночи. Если задержимся, они снова станут быстрыми и агрессивными. Давай до школы доберёмся, а там уже отдохнем.

— Ну да, — ответила она. — Это ж не тебя порезали.

— Меня, на секунду, тоже порезали, — ответил я, показав пальцем на распоротую разгрузку, на которой багровело уже успевшее побуреть кровавое пятно.

— Да, но…

— Слушай, — сказал я. — Давай мы не будем выяснять, кому хуже. А просто пойдем вперёд. А пока, лучше расскажи мне, как ты в банду вообще попала?

Да, именно так. Говорим тихо, чуть ли не полушепотом. Чуть громче, чем колеса об асфальт шумят. Услышать твари нас не должны, а даже если это и произойдет, то отобьемся. В крайнем случае — сбежим. За контейнером можно будет позже вернуться.

А так она отвлечется, и не будет больше ныть. И то хлеб.

— Я сирота, — ответила она. — Причем, росла в Квартале. Ты хоть представляешь, что это значит?

Ещё бы, я прекрасно знал, что такое Квартал, тем более, что сам наделал там немало сирот.

Огромная территория на окраине Новой Москвы, застроенная мегабашнями. Там не работают законы Российской Федерации, а царит такой же, как в джунглях. Ты либо хищник, либо добыча. Бывал я там всего несколько раз, и каждый раз мне повезло оказаться охотником, а не жертвой.

— Мать умерла, когда мне было десять, — продолжила она. — Отца я не знала. Я жила в мегабашне, которую держали «Кровавые». Не всю, но пару уровней. Вот, их старшая и взяла надо мной шефство. Но пришлось за это заплатить.

— Я понял, — проговорил я. — Можешь не продолжать.

Меня втянули в мир наемников обстоятельства, пусть то, что произошло дальше, и было моим сознательным выбором. Ей повезло меньше. Как я и подозревал, она сломанная. Тем более, что банда, к которой она принадлежала, потеряла все свое влияние, и единственный их бизнес — это сеть борделей по городу.